Андрей Левицкий - Варвары Крыма

– Я сын родной сестры вождя их племени. Он сделал меня старшим следопытом, чтобы набирался уму-разуму. Думал, потом я стану вождем. И вообще я всегда любил бродить по окрестностям, совался в разные места…

– Ну вот и досовался. А у вождя что, своих сынов не было, чтоб тебя в вожди прочить?

– В том-то и дело, что не было. Три его жены так и не родили наследника, поэтому Хан видел во мне свое продолжение. Хотя я думаю, нет у меня задатков, чтобы стать вождем, мне другое надо, но Хан хотел именно этого и по мере сил пытался сделать из меня главаря. Он дал мне в помощники Демира, старика того с гребнем. Я вроде как командир над ними, только они меня не сильно слушаются. То есть слушаются…

– Но не очень, – заключил Чак. Сзади раздался звонкий голосок Инки:

– Вот смотри, это рубка. Называется «рубка управления»…

Чак снова высунулся из кабины. Кочевники зачем-то ушли в кормовой отсек, а девочка вела за руку Демира, который серьезно слушал ее. Подойдя к нам, она добавила, топнув ногой:

– А там – редуктор внизу, он там крутится-вертится, понимаешь, Гребешок?

Демир кивнул, а Чак бросил снисходительно:

– Что ты про редуктор можешь знать, малая? Инка, выпустив руку кочевника, поглядела на карлика ясными зелеными глазами.

– Ты совсем глупый, малой? – спросила она. – Я могу знать, что редуктор – это комплект шестеренок, заключенных в общий корпус, который называется картер. Он позволяет компактно расположить детали передач, защитить детали от механических повреждений и загрязнений и обеспечивает необходимую смазку.

Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжала:

– Для чего нужен редуктор? Он нужен для изменения скорости вращения валов в меньшую или в большую сторону. Редукторы ставятся обычно между вторичным валом автоматического центробежного сцепления и колесом. Но это на машинах, конечно, а у тебя тут… – Инка вдруг опустилась на колени и прижалась ухом к грязному полу.

Демир оставался спокоен, мы же с Чаком удивленно переглянулись. Карлик машинально потрогал фин-гал, скривился от боли и опустил руку.

– Ну, ты эта… ты откуда все это знаешь?

Инка поднялась, отряхивая колени, послюнявила палец и стала чистить ухо.

– У тебя тут ведомый шкив вариатора барахлит, разве сам не слышишь? Тарахтит так… Долго не протянет.

– Я ж говорил Бурчуну, чтоб заменил! – возмутился Чак, сползая с сиденья. – Лентяй старый! Да ты где научилась во всем этом шурупать?!

– Я с детства по мастерским у Большого дома лазала, – сообщила Инка, погрустнев. – Мне механики все показывали, рассказывали, я им помогала. Там и с электронным познакомилась, а потом он из мастерских ушел, то есть прогнали его. Пил много. Я люблю шестеренки разные, рычаги, коленвалы с пружинами. Очень мне нравится смотреть, как что работает. Дед меня хвалил за это, за люда… любознательность. Слышь, дядька! – шагнув ко мне, она взяла меня за руку и подергала. – Как там дед мой? Он не умер еще?

Я присел перед ней на корточки, глядя в серьезное маленькое личико.

– Не умер, но ему плохо.

– Раненый? – вздохнула она. -Да.

– Но ты его вытащишь, дядька?

– Я постараюсь.

– Ты уж постарайся, – попросила девочка. – Я не только шестеренки, я и деда тоже очень люблю.

В небе висела полная луна, вокруг одна за другой проступали звезды. «Каботажник» приближался к Волосатой горе. Распахнув люк, Чак спрыгнул в отсек, где прятал меня при въезде в Херсон-Град.

– Что ты за трубу прилепил к борту? – спросил я у карлика. Не ответив, он стал чем-то озабоченно лязгать.

Все кочевники, кроме Демира, набились в кормовой отсек, оттуда доносились их выкрики и хохот.

– Альбинос, как теперь твоя голова? – спросил старик.

Я потер виски. Демир, как и Крум, предпочитал штанам короткую меховую юбку, а плетенным из лозы сандалиям, которые носили большинство кочевников, – кожаные мокасины на тонких мягких подошвах.

– Теперь в порядке. Что было перед тем, как я пришел в себя на лодке? Вы ждали меня под эстакадой?

– Ждали, а ты мимо на мотоцикле пролетел. Мы за тобой. Верзилы вперед вырвались, догнали тебя уже на реке. Ты лодку в кустах нашел, их там три лежало. Наверно, рыбацкой артели какой-то.

– Ясно. Я тогда не понимал, что делаю. Думаю, меня тянуло обратно туда, откуда я пришел в Херсон-Град, но про вас, ждущих в условленном месте, начисто забыл.

С кормы донесся дружный вой кочевников. Чак, высунувшись из нижнего отсека, неодобрительно посмотрел в ту сторону и снова исчез.