У рыбацкого костра

Пожалуй, для души в этом меньше отрады, чем при ловле на сухую муху. Во всяком случае, такая ловля закаляет терпение, так как при ней нельзя торопиться снова забрасывать. И она развивает у рыболова тонкость осязания, - ведь форель, иногда выплевывает наживку в мгновение ока.

В озерах, где удишь, стоя на якоре под обрывом, над зарослями водорослей, над отмелью или рифом, мне не нравится «быстрая» донная удочка, которую трудно контролировать, когда вытаскиваешь. Она погружается слишком быстро и часто цепляется за дно или запутывается в водорослях. Мне больше по вкусу средняя скорость, когда леска идет на дно без остановки, но легко возвращается и с дальних, и с близких расстояний. «Быстрая» хороша только для стальноголовых лососей и мальмы.

Возможность забрасывать смело и далеко - большое преимущество. Точная и деликатная подача наживки здесь не так важна, как в ловле на сухую муху. Пробным запросом обычно можно выяснить, на какой глубине пасется рыба. Иногда это каких- нибудь несколько футов. В кристально чистом озере видно, как погружается наживка, как рыба ходит на глубине, и можно прикинуть, за сколько времени леска достигнет того или иного уровня.

Для донного ужения очень хороши наживки на больших тяжелых крючках - № 4 или № 6, можно даже брать крючки с утяжеленным цевьем. Хороши черные, желтые, оранжевые и зеленые мухи как целые и в полном оперении, так и малость общипанные. Их легко прикрепить, и рыба почти всегда на них клюет. «Креветка», «доктор Спрэгли», «пиявка», черные или темно- коричневые, а также водные насекомые вроде гребляков тоже хороши. Но дело не в названиях. Лучше говорить о типах наживок. Сам я едва ли сумею определить два десятка мух без ошибки, да и вряд ли все они найдутся в моих коробках с наживками.

В рыбной ловле, как и на охоте, самое приятное выслеживать и подкармливать. Просто прийти на водоем или стать на якорь над отмелью и начать удить - мне не интересно. Я люблю выбрать себе жертву и постараться выловить именно ее, особенно когда ужу в небольшом озере, где живет несколько увертливых крупных рыбин. Таких рыб я запоминаю надолго.

Иногда я ловлю на одном озере, куда входишь через изогнутую заводь, настолько заросшую лилиями, что, кажется, байдарке туда не пробраться. По сути, это пруд метров четыреста в ширину. Береговой откос круто уходит в глубину метров на двенадцать. Ручеек, текущий из поросшего тополями и елями болота, никогда не пересыхает, и в нем достаточно места и гравия для небольшого нерестилища. В этом озере водятся рыбы фунтов на десять-пятнадцать. Мы с доктором Бэйкером открыли его много лет назад и из года в год независимо друг от друга ходили туда за форелью.

Люблю сначала посидеть в лодке у края воды, разглядеть внимательно все вокруг и только потом забросить леску. Сознательное мышление отключается, и в душу входит мирная жизнь пруда, но, если всплывет форель, я ее замечу: обычно это одна-две рыбы…

Помню, как-то весной я сидел там, погруженный в созерцание. На берегу появилась лосиха с крошечным новорожденным теленком. На озере были гоголи, ушастые поганки и малые гоголи - всех по паре. В камышах бранились трупиалы, в лесу барабанили воротничковые рябчики, причитал козодой, выпь скрипела, как водокачка.

В камышах форель поедала стрекоз. Я наблюдал за прыжками этой рыбы почти до вечера. Через полчаса стемнеет. Форель возобновила взлеты. Я осмотрел ярко-голубую полосатую муху «белый медведь» на крючке № 2 с длинным цевьем. Наживка потрепанная, слишком крупная, экзотическая. Хороша для показа, для беседы рыболовов, только не в воде. Вещь завораживающая, подошла бы, пожалуй, для людоедки-мальмы, дремлющей на дне пруда и пожирающей все, что попадется на глаза. Я привел в порядок муху, подострил крючок, привязал наживку.

Выскользнув из своей засады, я отмотал метров двадцать лески, оставив немного в запасе, и начал ждать. Рыба поднялась около лилий. Подаю наживку, форель буравит воду, но крючок засел крепко. Рыба едва не погубила меня и мою лодку на затонувшей коряге, а потом проволокла сквозь заросли лилий в заводь. В конце концов я вытащил ее сачком, прикинул на руке, сколько весит, а затем выпустил на волю…

- Поздно уже, и я с голоду подыхаю, - напоминаю я Слиму в третий раз.

- Ладно. Шабаш. А то я здесь готов хоть неделю торчать.

Широкий плотный лось ростом этак на метр тридцать рысцой

пересекает луг, грузная складка кожи на шее раскачивается из стороны в сторону. На рогах все еще приклеены полоски бархата.