У рыбацкого костра

Об утерянном самом крупном в это утро налиме ребята по какому-то молчаливому сговору не обмолвились ни одним словом, хотя каждый из них все утро думал только о нем.

Мысль об ускользнувшем «лобаче» мучительно преследовала Алешу днем и ночью.

Казалось, никогда не простится Саше преступная его оплошность, потому что на переметы ловились в ту весну только «веретешки».

Несмотря на отчаянные мольбы Алешки, «поднимал» хребтинки переметов только Саша.

Предприимчивый младший брат решил соорудить собственную снасть.

В столярной мастерской отца, под притолокой, был заткнут длинный, необыкновенной прочности шнур.

На него можно было бы навязать и два десятка поводков, но у Алеши имелось всего лишь три крупных «щучьих» крючка. Он решил сделать закидушку.

И хребтинка и поводки у Алеши получились одинаковой толщины, но это нисколько не смущало юного рыбака. «Вполне надежна. Не только любого лобача, - быка выволоку», - думал он.

- На твою снасть только чертей ловить, - смеялись братья.

Вода в Ульбе быстро сошла, посветлела, клев налимов кончился. Сверхнадежная снасть Алеши возвращалась все время «с червями».

Братья просушили переметы и спрятали их до следующей весны.

Не сдался только Алеша. Он решил попытать счастья с заветной закидушкой в «Иртыше-батюшке», где со всей вешней силой еще играли воды.

Место для ловли Алеша выбрал за городом, у последнего обрывистого утеса, от которого река делала крутой поворот к югу в ковыльные степи.

Казалось, всей страшной силой Иртыш бил в этот гранитный выступ.

То ли тысячелетним непрерывным напором волн подмыло и разрушило кромку скал, то ли от подземного толчка, но часть утеса рухнула в воду, образовав стремительный кипящий порог, с торчащим из воды каменным лбищем.

Чуть ниже гранитного выступа - глубокий омут. Тяжелые струи, закручиваясь, обнимали лбище и отбегали к берегу.

Пенные воронки да грязные бурлящие водовороты ходили в нем взад и вперед.

В середину этого омута и метнул закидушку Алеша. С плеском упала двухфунтовая гирька и увлекла в таинственную глубь три щучьих крючка, наживленных целыми клубками выползков.

- Ловись, рыбка, большая и маленькая, - по суеверной привычке братьев, прошептал Алеша. Не спеша он привязал хребтин- ку за тонкий стволик талового куста и загляделся на воду.

Река шла сильно, во всю неоглядную ширину.

Ночь наплывала с гор. Заря гасла. Волны ежесекундно менялись в окраске: от цвета расплавленного металла на середине до разлитого подсолнечного масла чуть поближе и густого мазута у крутых берегов. А сколько же было промежуточных оттенков.

И все это пышное великолепие красок жило, неслось в подернутую дымками даль.

Казалось, вскочи на зыбкую спину красавицы реки, и понесет она тебя, как горячий скакун, сквозь степи, леса и горы в сказочную страну, к далекому синему морю…

В предутренних теплых сумерках омут показался еще таинственней, шум порога - грозней. Над головой, спеша на север, пронеслась невидимая стайка гоголей. По тонкому свисту крыльев, похожему на звон колокольчиков, определил Алеша породу пролетевших птиц.

Из пучины омута с пугающей неожиданностью выворачивались клокочущие буруны, точно в глубине его бились гигантские рыбы.

От разгорающейся зари пухлые клочья пены на волнах порозовели.

Другая сторона реки все еще не была видна, река казалась морем.

Как и вечером, Алеша смотрел на воду. Он прибежал слишком рано и боялся взяться за хребтинку, чтобы не отпугнуть рыбу.

Ему казалось, что сейчас проснувшиеся лобачи вышли на жировку и вот-вот наткнутся на соблазнительные клубки червей.

Рыбак присел на берег и решил:

«Просчитаю до ста и - тогда…» - Алеша считал, слушал и смотрел, как играла полая вода.

«Девяносто восемь, девяносто девять…» - Куст, за который Алеша привязал закидушку, залило на полметра прибывшей за ночь водой, он все время качался.

Мальчик подсучил штаны и ступил в жгучую воду.

С пересохшим горлом, с сильно бьющимся сердцем Алеша приподнял на себя хребтинку и тотчас же ощутил такой рывок из глубины, от которого он только чудом устоял на ногах.

Вырванный из рук шнур обжег ладони, и если бы не был крепко привязан за стволик, то безнадежно ушел бы в омут, как ушел в него по маковку пригнутый куст.

Первой мыслью Алеши было бежать за братьями, но, представив, как Саша будет выводить лобача, а он - хозяин закидушки, только сучить ногами на берегу, Алеша снова приподнял хребтин- ку. И снова мальчик с трудом удержался на ногах и то лишь потому, что ухватился за ветку.