Леонид Зуров - КАДЕТ

Митя сидел в углу и слушал.

Козардюк приподнял стул и постучал им по полу.

- Внимание, господа!

- Из только что полученных сведений, - сказал, приподнимаясь, Вахромеев, - выяснилось, что чехословаки продвигаются к Казани, а Вологда занята англичанами. Нам помогут! - Он поджал губы, отчего внезапно потвердело его добродушное лицо, и, отчеканивая слова, добавил: - Народ ждет! Русский долг, господа! Равнение на икону, присяга и подъем!

Все зашумели.

Митю в планы никто не посвящал. Он молча сидел в стороне, молча глотал папиросный дым, жадно слушал. Его мальчишеское сердце трепетало от восторга, и он был готов всегда, в любую минуту, целиком, всей душой идти вместе с ними присягать и освобождать Россию.

Козардюк, увидев Митю, подошел к нему с двумя англичанами.

- Познакомьтесь, - сказал он, придвинув к себе стул. - Внимание… Завтра мы налетом возьмем Рыбинск. Водную систему перережем пополам. Радиус шире, - повысил голос Козардюк, - но дисциплина и мужество! Завтра утром ты придешь ко мне, - приказал он Мите, - а вы, - обратился он к лицеистам, - извольте явиться к корпусу.

Митя проснулся в Кукуевской гостинице и от дальней радости улыбнулся. Он вспомнил вчерашнюю сходку, быстро оделся, плеснул на лицо водой и распахнул окно.

«Та- та-тах-тах-тах», -сухо щелкала разбросанная стрельба. Улицы были пустынны. Только в Волковском театре пути тонко били стекла.

Митя на листке бумаги поспешно набросал несколько строк: «Здравствуйте, славный Куний Мех! Наш отряд отправляется брать Рыбинск. Когда мы его возьмем, то я приеду в Ярославль. Скоро увидимся. Митя».

Он отдал записку и деньги испуганному лакею и выбежал на улицу.

Вначале пульки повизгивали, но потом все стихло. Был странен их острый визг, от которого хотелось спрятать голову в плечи.

Когда Митя прибежал к Козардюку, учитель уже стоял перед зеркалом и в ремень прямой и тонкой шашки продевал голову. Митя пожалел, что у него нет погон и шашки.

- Теперь бежим в корпус, - крикнул Козардюк. - Там штаб-квартира, оттуда в Рыбинск.

Побежали. Шашка путалась у Козардюка, он М заправлял за спину, подтягивая ремни. С окраины доносилась вялая стрельба.

У входа в корпус стояла большая толпа: офицеры, лицеисты, кадеты, штатские в пиджаках, штатские в соломенных шляпах, добровольцы-армяне и немцы-колонисты. Один из них опирался на обнаженную шашку городового, и его шляпа-панама была надвинута на глаза. С криком проносились лихачи. Офицеры легко выскакивали из пролеток и, звеня шпорами, пробегали, раздвигая толпу. Стоявшие у входа вестовые поминутно вытягивались и отдавали честь.

- Пропусти! - крикнул толпе Козардюк и, отирая пот с лица, побежал к входу.

Митя за ним не поспел и остался в толпе. От маленького кадета, одетого в защитную гимнастерку, он узнал, что корпус уже не существует, а есть военная гимназия, что пуговицы теперь без орлов, ремни солдатские, что в классы поступают евреи, а все старые кадеты уже дерутся против большевиков на окраинах. Митя только успел заправить штаны в голенища сапог, как побагровевший, важный Козардюк выскочил из дверей корпуса, раздвинул толпу и. выкинув вперед руку, приказал:

- На пристань! Буксиры ждут. Там оружие! Все будет в порядке.

Кадеты и лицеисты его обступили. Подошел старый полковник.

- Полковник, вы с нами? - откинув голову, спросил его Козардюк.

- Слушаюсь. Полковник Лебединский, - ответил, щелкнув шпорами, офицер.

Добровольцы сели в пролетки и поехали к набережной. Митя стоял на подножке.

Показалась залитая солнцем Волга. Пристань была пуста, ломовики куда-то исчезли, по воде бежала золотая рябь, а у берега дымил пароход «Ратьков-Рожнов», набирая людей для перевозки на другую сторону. На пристани валялись пулеметы, винтовки и серые цинковые ящики с патронами. Шумя и смеясь, молодежь разбирала оружие. Козардюк командовал, а полковник Лебединский, седоватый, плешивый, в синих офицерских брюках со штрипками и в стареньком кителе, стоял в стороне. Он винтовку не взял, у него была шашка с малиновым темляком. К пристани подогнали два буксира, и Козардюк приказал отряду на них грузиться.

Кадеты раздвинули дрова и в отверстие поставили пулемет. На два буксира набралось несколько десятков человек. Среди них было пять лицеистов, два студента - один в очках, а другой волосатый, и несколько человек штатских, перетянувших свои пиджаки ремнями. Многие осторожно держали винтовки в руках и расспрашивали, как с ними надо обращаться.