Аннотация:

Стало быть, я находилась где то в пещерах, куда привел меня Джеб. Если открыть глаза, увижу большое углубление в красновато буром камне, испещренное дырами, как сыр.

Тишину нарушали только звуки, издаваемые моим телом. Опасаясь открывать глаза, я полагалась на свои уши и без конца вслушивалась в напряженное безмолвие… безрезультатно. Неужели меня оставили без охраны? На роль охранника подошел бы дядя Джеб с его вездесущим ружьем или кто нибудь менее жалостливый. Оставить меня одну… это не вязалось с жестокими человеческими нравами, с естественным страхом и ненавистью, которые они ко мне испытывали.

Разве что…

Я попыталась сглотнуть, но страх комком встал в горле. Нет, меня не оставили одну, если только не решили, что я умерла или вот вот умру. Наверняка в этих пещерах существовали места, откуда не возвращаются.

Воображение услужливо дорисовало жуткую картину: меня опустили на дно глубокой шахты или замуровали в тесную могилу. Я задышала чаще, ища в спертом воздухе признаки того, что кислород кончается. Легкие растянулись от глубокого вдоха, готовые исторгнуть зарождающийся крик. Я покрепче сжала зубы и сдержалась.

И вдруг что то резко заскрежетало на полу у самого моего уха.

Мой пронзительный визг прорезал замкнутое пространство, я открыла глаза, отпрянула от зловещего лязга, вжалась в неровную каменную стену, закрыла руками лицо и больно стукнулась головой о низкий потолок.

Тусклый свет осветил совершенно круглое входное отверстие каменной, похожей на пузырь камеры, просунувшееся в дыру лицо Джареда и протянутую ко мне руку. Крепко сжав губы, Джаред следил за моей панической реакцией, на его лбу билась жилка. Я пыталась прийти в себя, а он все стоял и пожирал меня горящими от гнева глазами. Наконец сердце забилось ровнее, дыхание выровнялось. Я встретилась с ним взглядом и вспомнила, что при желании Джаред мог быть бесшумным, как призрак. Теперь понятно, почему я не слышала, что он сидит у входа.

Но я ведь точно что то слышала. Едва я об этом вспомнила, как вытянутая рука Джареда дернулась и скрежет повторился. У моих ног лежал отломанный кусок пластика, служивший подносом. А на нем…

Я вцепилась в открытую бутылку с водой, прильнула губами к горлышку, не обращая внимания на гримасу отвращения, что исказила лицо Джареда. Само собой, позже я еще обольюсь горючими слезами, но в ту секунду меня интересовала лишь вода. Смогу ли я теперь спокойно смотреть на воду? Учитывая, что жить мне оставалось всего ничего, ответ, вероятно, был отрицательным.

Джаред исчез за круглым входом - в проеме виднелся лишь край рукава. Тусклый искусственный свет голубоватого оттенка мерцал где то рядом с Джаредом.

Бутылка с водой наполовину опустела, и тут мое внимание привлек новый запах, суливший кое что помимо утоления жажды. Я снова посмотрела на поднос.

Еда. Меня кормят?

Большой ломоть хлеба, рядом миска с прозрачной жидкостью, остро пахнущая луком. Наклонившись над миской, я рассмотрела темные кусочки на дне. Рядом лежали три белых клубня. Наверно, какие то овощи, только я не могла понять какие.

На эти открытия мне понадобилось всего несколько секунд, но в эти короткие мгновения мой желудок чуть не выпрыгнул через рот, пытаясь дотянуться до еды.

Я вгрызлась в черную корочку. Явно здешней выпечки, хлеб был из непросеянной муки, неочищенные крупинки и шелуха застревали в зубах. Мякоть зернистая, но запах! М м м… Ничего вкуснее я в жизни не ела, даже божественное крошево «Твинкиз» из хижины в пустыне с этим не сравнится. Челюсти работали, как заведенные, и все равно не поспевали. После каждого глотка в животе урчало. Впрочем, скоро выяснилось, что я переоценила свои возможности - отвыкший от пищи желудок реагировал слишком болезненно.

Не обращая внимания на дискомфорт, я принялась за жидкость, которая оказалась супом. Суп пошел легче. Не считая лукового запаха, вкус был мягким, зеленые кусочки на дне - нежными и мясистыми. Я выхлебала все до последней капли, жалея, что нет добавки, и чуть не вылизала миску, чтобы ничего не пропало. Белые овощи оказались волокнистыми и пресными на вкус - какие то коренья, не столь питательные, как суп, и не столь вкусные, как хлеб, но за неимением лучшего вполне сошли. Я не наелась, даже не утолила голод - и, наверное, сжевала бы поднос, если бы не опасалась обломать зубы.

Лишь когда я доела, до меня вдруг дошло, что меня не должны кормить. Разве что Джаред проиграл, уступил меня доктору… Но тогда почему Джаред меня охраняет?