Русская Жизнь 14.03.08 Европа

Русские в ответ обижаются и пытаются Европу тоже не любить. Но это именно что «тоже» и «в ответ». Изначальная конфигурация такова: мы к ним тянемся и получаем по рыльцу, после чего немножко скулим и тянемся снова. Потому что там намазано каким-то таким медом, что уй. Кукольной красоты домики, аккуратные параграфы законов, заключающих в себе всяческие права и свободы, нормальные деньги за необременительную работу, уютные кафешки, где можно сидеть за столиком и смотреть на прекрасных женщин в шляпках и без, Мона Лиза и Сикстинская Мадонна, сады и парки, где буки, каштаны и прозрачная грусть, и при том не грязно, не сыро, и каждая травинка как нарисованная…

Кстати об этом. В 1792 году, за два года до выхода в свет антипотемкинского памфлета, в Мюнхене с большой помпой был открыт парк Теодориха, более известный как Английский Парк.

Как утверждают справочники, садово-парковое искусство зародилось в Древнем Китае, как ответвление, извиняюсь, феншуя. Пользы от него китайцы поимели не больше, чем от изобретения пороха. Что касается Европы, то искусство разбиения садов в ней было известно, по крайней мере, с античных времен. Но это были именно сады, а не парки. В саду растет что-то съедобное, предполагаются плоды, а парк - чисто на погляденье, посидеть, подумать. Рай представляли в виде сада, а не парка. Парк стал популярен примерно в те же времена, когда в моду вошел вежливый агностицизм как форма атеизма.

Европейские парки прославили французы. Они же создали концепцию регулярного парка. Смысл ее был в жестком противопоставлении окультуренного пространства дикой природе. По сути, из куска природы вырезали - ножом и граблями - некое подобие города: улицы, площади, стены. Деревья должны быть подстрижены до геометрических форм, дорожки проведены по линеечке, античные статуи приятной белизною оживляют пейзаж. Допускались уютные беседки и прочие удобства. Короче, природа, покоренная человеком, - в самом прямом, демонстративном смысле этого слова.

Это не всем нравилось: выходило как-то грубо, нарочито. Сложилось несколько альтернативных стилей - «августинианский», например, ориентированный на монастырские сады, или «извилистый» («серпентинный») стиль, подчеркивающий рельеф местности. Все они слились, как реки в океан, в единство «английского стиля», который некоторые эстеты считают главным вкладом англичан в мировую культуру.

Идея «английского парка» парадоксальна. Она состоит в максимально возможной маскировке искусственного сооружения - парка - под «дикую природу».

В хорошем английском парке нет никаких прямых линий, но и никаких торчащих углов. Пейзаж кажется естественным и гармоничным. При этом деревья, разумеется, аккуратно подстрижены - чтобы создавать впечатление той самой естественной гармонии. Дорожки тщательно просчитаны и проложены так, чтобы подать виды природы наиболее выигрышным образом (под это была разработана теория пейзажных видов). Прекрасные озера, которые можно увидеть в английских парках, как правило, искусственные, поддерживаемые при помощи системы запруд. И так далее.

Тут очень важно уловить идею. Усилия прилагаются прежде всего к тому, чтобы результат выглядел как нечто, лишенное малейших признаков приложенных усилий. Идеальный английский парк неотличим от дикой природы. Но такой дикой природы, которой на свете не бывает, - опрятной, эстетически совершенной, комфортной. Но выглядит все именно что естественно, понимаете? Как бы само собой все сложилось, ага-ага.

Европейцы рот разинули от штуки - это было самое то, чего они хотели. И начали строить такое у себя.

Английские сады становились все более популярны, в том числе у немцев - в Саксонии сосновой и в Баварии хмельной, и в Австрии, пропахшей сапогами и бисквитами, и вообще везде, куда проникал свет цивилизации.

На самом деле образ английского парка лишь зримо выражал идею, коя тогда и восторжествовала в Европе, а именно - идею естественного, незаметного вмешательства, которое может быть очень глубоким, но вот его результаты непременно должны выглядеть как сами собой появившиеся. Даже абсолютно искусственные вещи должны смотреться как «сами выросшие», и не на грядке, а в чистом поле.

В ту же самую историческую эпоху в Англии и по всей Европе (больше теоретически, но все-таки) торжествуют идеи свободной торговли, невидимой руки рынка, невмешательства в частную жизнь и свободы человеческой индивидуальности. Образцовое государство должно как можно больше походить на «общество в естественном состоянии» - ну, может быть, облагороженное «добрыми нравами», откуда-то незаметно берущимися, как-то заводящимися через филантропию, просвещение, тихой работой виртуозов-садоводов, подстригающих ветки (чем меньше, тем лучше), чтобы пейзаж соответствовал высоким стандартам.