Пинтип Данн - Забыть завтра 1 - Забыть завтра

рассказать им одно и то же. Где черный чип?

— Я избавилась от него.

Он кивнул.

— Хорошо. Так как нет чипа, они собираются допросить меня о твоем воспоминании. Что

мне им сказать?

Я потерла глаза, прогоняя последние остатки сна.

— Я бы хотела не вмешивать в это мою сестру. — У меня есть очень плохое чувство, что

я точно знаю, почему Джесса оказалась в той больничной кровати. Это никак не связано с

болезнью, а связано с ее паранормальными способностями. — Давай выдадим им тот же

сценарий, но скажем, что тот, кого я убила, был мужчиной. Мой будущий муж. Возможно, потому

что он изменял мне.

Уильям наморщил лоб, словно делал заметки в уме.

— Как этот мужчина выглядит?

— Шатен, карие глаза, — сказала я, выдумывая на ходу. — Нос, похожий на трамплин

для лыж. Родинка на подбородке. Кривые зубы, которые он решил не исправлять.

— Кривые зубы, понял, — он оглянулся через плечо и посмотрел сквозь черные прутья

решетки. Коридор оставался пустым, но он встал, чтобы уйти. — Я не могу дольше оставаться.

Слишком рискованно.

— Подожди! — я схватила его за руку, отчаянно нуждаясь в межчеловеческом

взаимодействии. — Я не понимаю. Почему ты вообще мне помог?

— Момент слабости, — он слабо улыбнулся и мягко высвободил свою руку. — Ты

знаешь, я был там. Мониторы позволили мне прожить твое воспоминание вместе с тобой. Я мог

сказать, насколько ты любишь свою сестру, и то, чем закончилось твое воспоминание… В общем,

я пожалел тебя, — он погладил меня по плечу. — Мне жаль.

«Спасибо тебе, — захотелось сказать мне. — Я тоже себя жалею». Но прежде чем мой рот

успел произнести слова, он уже исчез, словно призрак во сне.

Не уверена, что проспала все оставшееся от ночи время, но я резко проснулась, когда

стены замерцали, что было версией АВоБ для звонка будильника.

Мой желудок заурчал, и я заставила себя проглотить пару ложек бурды, которую дали в

качестве ужина прошлым вечером. По вкусу походило на мокрые древесные опилки и навело

меня на мысль о выворачивании желудка наизнанку. Что вроде как лишает смысла сам процесс

поглощения пищи.

Я опорожнила свой мочевой пузырь в одно из двух ведер, стоящих в углу. Первое для

мочи, второе для экскрементов. Мило. А затем я стала нарезать круги вдоль стен камеры. Я хотела

подумать о своем воспоминании о будущем, но боялась, что мой разум может снова превратиться

в какое-то странное воспроизводящее устройство. Полезное, спору нет. Но жуткое. По-

настоящему жуткое.

Вместо этого, я размышляла о воспоминании, выдуманном мной и Уильямом. Мужчина с

носом, похожим на трамплин для лыж. Родинкой на подбородке. Кривыми зубами. Я собиралась

быть готовой, когда они придут за мной. Я во сне буду способна повторять эту версию моего

воспоминания о будущем.

Была только одна проблема. Они никогда не придут. Я сделала 1028 кругов по камере. Я

заполнила мое вымышленное воспоминание деталями вплоть до тонких черных волосков,

вьющихся на груди моего предполагаемого мужа.

Мой желудок просил еще немного бурды. А они все еще не пришли.

Я обвила руками черные прутья решетки и всмотрелась в коридор. Моя камера выходила

на бетонную стену, и, если я вытягивала шею вправо или влево, то могла увидеть бледную плоть

нескольких рук, находящихся в том же положении, что и мои.

И я определенно могла слышать других заключенных. Свист, вопли, выкрикивание

незнакомых имен.

Я была в заключении дольше двух дней. Меня никто не допросил, никто не

проинформировал, к чему меня приговорили. Как я полагаю, они будут держать меня здесь всегда,

без дальнейших объяснений.

Я больше не могла ждать.

— Я хочу поговорить с Председателем Дрезден. — Мой голос перекрыл остальной шум.

На секунду повисла мертвая тишина. Затем болтовня возобновилась.

— Хорошо, а я хочу, чтобы меня обслужили как следует! — прокричала одна девушка.

— А я хотела бы мои умные линзы, чтобы я могла смотреть фильмы прямо из камеры.

— Я хочу горячую ванну с лепестками розы.

— Но у меня нет черного чипа, — мои слова прокатились по коридору, и ко мне

вернулось эхо. В первый раз с тех пор, как они нацепили мне на запястья электрические

ограничители, я почувствовала уверенность. В себе и в своих эмоциях. В моей собственной

судьбе. — Они заперли меня здесь, но они даже не знают, о чем мое воспоминание.

По ряду камер прошла волна шепота. Я не была уверена, разговаривают ли заключенные