Ардаматский В.И. - САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Когда Таубе покинул здание? - спросил Клейнер.

- Я видел его только перед обедом, - ответил Кравцов. - Послать его к вам?

- Не надо. Идите.

На другой день уже на всех трех этажах гестапо было известно об убийстве Таубе. Встретившийся Кравцову в коридоре Грюнвейс сказал:

- Кокнули красные нашего польского героя. Советую по вечерам в городе не болтаться. - Грюнвейс изобразил из пальцев, наведенных на Кравцова, пистолет. - Пиф-паф!

Официального объявления о смерти Таубе не последовало. Тело его самолетом было отправлено в Ригу. Там жили родственники убитого.

Новая встреча Маркова с секретарем подпольного обкома товарищем Алексеем происходила уже в городе. Явочная квартира находилась в самом центре города, из ее окон было видно здание гестапо. Уже в этом была примета нового времени и нового этапа борьбы. Встретив Маркова, товарищ Алексей, смеясь, сказал:

- Хорошо бы в следующий раз встретиться на моей довоенной квартире, это всего через два дома отсюда. Но, увы, пока там еще живет военный комендант города. Пора, пора наводить здесь порядок.

- Я вспомнил сейчас нашу первую встречу под обломками мельницы, - рассмеялся Марков.

Они сели к столу, на котором шумел начищенный медный, самовар.

- Начнем с чайку, - сказал товарищ Алексей, потирая руки. - Что может быть лучше спокойного разговора под стаканчик горячего чаю, когда за окном в это время жмет мороз?

Они пили чай и говорили о самых разных и не очень важных вещах. О том, что зима что-то задерживается нынче, что бриться с холодной водой, оказывается, не только можно, но даже приятно, что война научила наших людей не только воевать, но и еще черт знает чему. Этот разговор про всякое, а не про главные свои дела доставлял обоим удовольствие - да, оказывается, уже можно спокойно посидеть за чайком и потолковать, о чем хочется, точно забыв, что наискосок через площадь - гестапо.

- У нас в один партизанский отряд, - рассказывал товарищ Алексей, - попал директор самого модного в Минске женского пошивочного ателье. Все начальственные жены в очередь, бывало, к нему записывались, и директор, будь уверен, не терялся, с помощью наших жен добивался, чего хотел. Квартиру - пожалуйста, путевку в Кисловодск - пожалуйста. Сам мне недавно рассказывал. Жил, говорит, как царь, в полное свое удовольствие.

Сам он мужик, надо сказать, красивый и, конечно, одевался по последней моде. На всех театральных премьерах места имел в первом ряду. Ну вот. А сейчас он один из лучших подрывников, и я ему как раз недавно орден вручал. Спрашиваю у него, что самое трудное было в его партизанской жизни. Он вполне серьезно говорит: «Самое трудное - это закручивать портянку в сапог, который на три номера больше. У меня, - говорит, - вся первая зима ушла на то, чтобы научиться…»

- А я вот научился спать по заказу, - смеясь, сказал Марков. - До войны страдал бессонницей, таблетки на ночь глотал. А здесь научился спать. Есть полчаса между сеансами связи - сплю. И будить не надо. Ровно через тридцать минут сон сам выключается.

- Мои не подводят вас? - спросил товарищ Алексей.

- Что вы! Разведчики что надо. Спасибо.

- Я впервые вплотную столкнулся с вашей работой; думал раньше, что специальность у вас особенная, а оказалось, что ваша работа - это тоже борьба, смелая, даже дерзкая, умная, хитрая, и если у человека эти качества есть, разведчик из него наверняка получится. А война показала, что у нас людей с такими качествами сколько хочешь.

- Вообще да, - согласился Марков и, улыбнувшись, добавил: - А остальное уже опыт и кой-какие специальные знания.

- Кой-какие? - товарищ Алексей, лукаво прищурясь, смотрел на Маркова. - Ну ладно, оставим эту тему, а то вы еще пройдетесь насчет того, что все могут вести и партийную работу тоже.

- Я как раз к этому и приготовился, - рассмеялся Марков.

- Хочу информировать вас о своих делах, - сказал товарищ Алексей серьезно. - Я только что вернулся из Москвы. Летал на совещание. Там был и ваш начальник Старков. Потом я с ним отдельно беседовал. Дело в том, что нынешние весна и лето для нас - решающая пора. Будет большое наступление армии, и большая наша работа ей в помощь. Надо думать, и ваша тоже.

Товарищ Алексей пододвинул к себе карту, лежавшую на другой половине стола, надел свои очки и начал рассказывать, показывая на карте. Многое из того, что он говорил, Марков уже знал, но все же общей картины надвигавшихся весенне-летних событий он себе не представлял. Теперь он увидел ее во всем сложном сплетении задач армии, партизан, подполья и, конечно же, разведки.