Элин Хильдебранд: Сезон любви

Маргарита дошла до Центральной улицы, повернула налево, затем направо и зашагала вниз по Брод-стрит, миновав книжный магазин и французское бистро, куда перебрались все ее бывшие клиенты. Она направлялась в рыбную лавку Дасти Тайлера. Бывший Маргаритин ресторан «Зонтики», где кормили только ужином, работал с мая по ноябрь, и почти каждый день (кроме понедельника) Маргарита подавала морепродукты из лавки Дасти. Сам Дасти был ровесником Маргариты, то есть далеко не юнцом. Их связывали тесные деловые отношения, они дружили. В год, когда Дасти бросила жена, он едва ли не все вечера проводил в баре, а иногда приводил на ужин своего десятилетнего сына. Однажды Дасти сильно напился, начав в половине седьмого с коктейлей «Буравчик», которые Ланс, угрюмый бармен, мастерски смешивал из водки и лаймового сока. Потом заказал две бутылки вина «мерсо» и выпил все, кроме одного бокала; его он послал Маргарите на кухню. К концу ужина Дасти развезло, он вел себя ужасно, грубил, и официантки не выдержали. «Марго, да выстави ты его наконец!» – потребовала Франческа, администратор. Маргарита пропустила жалобы персонала мимо ушей, что бывало крайне редко, и позволила приятелю остаться. Дасти не ушел и после того, как все разошлись по домам, а устроился с Маргаритой за оцинкованной барной стойкой, неспешно потягивая из бокала вытребованный «шартрез». Он так напился, что ничего не соображал. Нес какую-то околесицу, потом расплакался. По бороде Дасти текли слюни, но от него самого пахло солено-сладким, как от свежих устриц. Маргарита подумала, что переспит с Дасти. К тому времени она уже лет десять встречалась с Портером, хотя тот девять месяцев в году жил на Манхэттене и, как все знали, спал с другими женщинами. Тем не менее на мысль о сексе с Дасти Маргариту натолкнуло не разочарование в Портере, а некое чувство неизбежности. Каждый день они работали вместе, по утрам Маргарита первой приходила в его лавку, много раз они стояли рядом, соприкасаясь бедрами, вынимая из колотого льда голубого тунца, вскрывая раковины морских гребешков или отрубая головы у креветок. Дасти подкосил уход жены, а Маргарита чувствовала себя одинокой из-за того, что Портер жил без нее где-то в городе. Поздний вечер воскресенья, в ресторане никого, Дасти пьян. Слово «секс» будто витало в воздухе, вроде неоновой надписи, горящей над баром.

Однако ничего не произошло. Дасти уронил голову на стойку, отодвинул бокал с ликером и заснул. Маргарита вызвала такси, и парень в рубашке-поло с эмблемой в виде крокодильчика, джинсах и туфлях-лоферах затащил Дасти на заднее сиденье «Кадиллака Флитвуд» и отвез домой. Сначала Маргарита совершенно по-детски почувствовала себя отвергнутой. Ее трудно было назвать красивой: широколицая, и зад больше, чем хотелось бы. Впрочем, некоторые мужчины, и Портер в их числе, восхищались ее независимостью, кулинарным талантом и роскошными каштановыми волосами, которые, когда она их распускала, доходили до поясницы. На следующий день Дасти прислал букет подсолнухов и карточку с одним-единственным словом «Прости», а уже во вторник, когда они с Дасти вернулись к привычному ритуалу в подсобке рыбной лавки, Маргарита ощутила безграничное облегчение от того, что между ними ничего не произошло. Они друзья, ими и останутся.

Маргарита вновь испытала то же чувство, когда повернула за угол Норт-Бич-стрит, прошла мимо яхт-клуба, где на ветру трепетал флаг, а на теннисных кортах уже играли, и заглянула в лавку Дасти, на дверях которой болталась табличка «Открыто».

Звякнул колокольчик. В магазине никого не было. В последний раз она заходила сюда много лет назад, и с тех пор многое изменилось. Теперь Дасти продавал паштет из копченого тунца и коктейльный соус, лимоны, спаржу, кукурузные початки, песто из вяленых помидоров и свежую пасту. Еще он торговал мороженым «Бен и Джерри», фруктовыми напитками и замороженными буханками французского хлеба. Рыбная лавка превратилась в настоящий гастрономический магазин. Маргарита придирчиво оглядела товар в витрине-холодильнике: даже ассортимент рыбы изменился. Крабы с мягким панцирем, куски рыбы-меч («Идеально для шашлычков!»), а еще мясо лобстера по тридцать пять долларов девяносто девять центов за фунт. В креветках тоже не было недостатка: большие, очень большие и гигантские, в панцирях и очищенные, сырые и уже приготовленные. И наконец, основной товар Дасти: свежайшие белые и мясистые гребешки, темно-красные куски тунца, арктический голец, палтус и неразделанный полосатый лаврак, которого, как предположила Маргарита, Дасти собственноручно поймал сегодня утром.