Линн Харрис: Временная жена

День был долгим и насыщенным. Кадир сидел в лимузине, ехавшем по ярко освещенным улицам Парижа, расслабившись впервые за последние несколько часов. Он просматривал чертежи своего нового проекта. Офисный центр в деловом районе Парижа был последним в серии зданий, которые он построил за пару лет.

Кадиру нравился сам процесс. Ему нравилось наблюдать, как стальной скелет возвышается над городом, начинает жить своей собственной жизнью. Это здание было не таким высоким, как те, что он строил до этого, зато современным и функциональным. Компания, которая наняла его, будет довольна по завершении строительства. Кадир гордился собой и своей работой.

Рядом с ним его ассистентка что-то быстро печатала в своем ноутбуке. Он искоса взглянул в ее сторону. Мисс Эмили Брайант, возможно, была лучшей из всех его помощников. Она вела его дела очень эффективно, а Кадир это высоко ценил.

Ничто не ускользало от ее внимания, ничто не оставалось не сделанным. За исключением сегодняшнего утра, даже тысяча женщин, подобных Ленор, не могли вывести ее из себя.

Каждое утро он с нетерпением ждал, когда Эмили войдет в его комнату, облаченная в строгий черный, темно-синий или серый костюм и ужасные туфли на низком каблуке, и огласит распорядок его дня.

Эмили была единственной женщиной в жизни Кадира, которая не вносила в нее сложности. Слава богу, сексуально она его не привлекала, иначе он давно уже разрушил бы то, что их связывало вот уже несколько лет.

Он вспомнил о том, как Эмили посоветовала ему выбирать женщин по уровню интеллекта, а не по размеру бюстгальтера, и снова чуть не рассмеялся. Он сам спросил ее мнение, но такого ответа точно не ожидал. Эмили всегда была так осторожна в своих словах, и он не думал, что она может выдать нечто подобное.

И Кадиру это понравилось именно потому, что он не ожидал этого от своей помощницы. Это было именно то, чего он почти не позволял себе в отношениях с людьми: честность. Никто не хотел спорить с принцем.

Его мобильный телефон завибрировал. Кадир вынул смартфон из кармана и протянул Эмили. Он слишком устал, чтобы с кем-то сейчас разговаривать. Эмили ответила, и ее голос был таким юным и чистым, словно ей было шестнадцать, а не двадцать пять. Кадир прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Сегодня ночью он будет спать мертвецким сном: ни вечеринок, ни легкомысленных подружек.

− Ваше высочество. − Дыхание Эмили сбилось, ее светло-зеленые глаза были широко распахнуты. − Это ваш отец.

Кадир обеими руками сжал кованые перила балкона и взглянул на расстилавшуюся перед ним панораму Парижа. Подсветка на Эйфелевой башне переливалась золотыми огнями, вдоль улиц сновали автомобили. Он слышал смех, доносившийся из какого-то гостиничного номера, легкий ветерок скользил по его разгоряченной коже.

Его отец умирает. Сегодняшний телефонный разговор все крутился в его голове, вызывая в нем противоречивые эмоции. Кадир вспоминал своего отца, человека, которого боялся и в то же время боготворил. Он всю жизнь так жаждал его любви, внимания и признания, что готов был делать все что угодно, лишь бы получить это.

Если у отца и был любимый сын, то им был Кадир. Отец никогда не говорил об этом и ремнем воспитывал сына довольно часто. Хотя Рашида отец порол куда чаще. В детстве Кадир был полностью уверен, что если отец зол на Рашида, значит, доволен им. А если он был внимателен к Рашиду, Кадир исчезал, чтобы избежать наказания. Поэтому брату часто доставался отцовский гнев.

Кадир провел рукой по волосам. Он задумался о том, чтобы заказать чего-нибудь крепкого, но он никогда не пил в одиночестве, это был вопрос принципа и самодисциплины.

Он взял свой телефон, положил его на стол и стал ждать звонка. Он был уверен, что Рашид обязательно позвонит. Потому что брат прекрасно понимал: Кадир узнает новости первым.

Когда они с Рашидом были детьми, Кадир бессовестно пользовался своим преимуществом перед братом, ведь отец любил его больше. Когда Кадир выпустил лошадей из конюшни, отец обвинил Рашида. Когда он выпустил из клетки отцовского ястреба, снова виноватым сочли Рашида. Когда он случайно отравил любимого пса отца − к счастью, он выжил, − отец снова наказал Рашида.

Рашид всегда брал вину на себя и никогда не жаловался. Он ни разу не проронил ни единой слезинки во время порки, но после наказания всегда возвращался в общие с братом комнаты разгневанным и злым. Кадир вздрогнул от воспоминаний о том, что пришлось вытерпеть Рашиду из-за него.