Мишель Смарт - Бывшая любовница

Пепе повернулся к ней и внимательно посмотрел. Кара невероятно эротична, даже с перекошенным лицом.

Но он больше не поддастся на это.

Она открыла глаза:

– Что?

– Не понял.

– Ты уставился на меня.

– Неужели мужчина не может посмотреть на роскошную женщину?

– Я беременна, – огрызнулась она.

– И при этом такая секси. Мужчине нужно окостенеть от живота и ниже, чтобы не хотеть тебя. Но не бойся – я не собираюсь делать никаких поползновений. – Тем не менее Пепе почувствовал сильное возбуждение, и он едва не застонал.

Кара его презирает. А он… он ее до сих пор желает – и, как он подозревал, она его тоже. Но он предпочитает, чтобы женщины, на которых он обратил свое внимание, не питали к нему ненависти.

Секс между ними… Ничего хорошего из этого не выйдет. Секс уже вверг его в беду. Да он и предполагал, что секс с Карой приведет к неприятностям. Наверное, поэтому он раньше держался от нее – и ее эротичности – подальше.

В обществе, где он вращался, к сексу относились просто, без каких-либо обязательств. Пепе это вполне устраивало, поскольку освобождало от затруднительных ситуаций и еще более раздражающих расставаний. Все знали правила, никто не обижался, и все были довольны.

– Полезно это знать, – насмешливо отозвалась Кара. – Но сейчас тебе ничего от меня не нужно, так что незачем больше притворяться.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я тебе была безразлична, пока не понадобился мой телефон.

– Ошибаешься, cucciola mia , я всегда находил тебя чрезвычайно привлекательной.

– Абсолютно уверена, что ты найдешь привлекательной любую женщину с блеском в глазах. Я тебя никогда особенно не интересовала.

– Нет, интересовала, но меня пугала моя невестка. Страшно представить, что она со мной сделала бы, позволь я что-нибудь лишнее с тобой. Она вполне могла привязать меня голым к дереву.

– Хотела бы посмотреть на это зрелище.

– Не беспокойся, если ребенок окажется моим, я уверен, у тебя будет такая возможность, когда Грейс все узнает.

– Никаких «если». Ребенок твой.

– Время покажет. – Черная бровь выразительно взлетела. – Если это мой ребенок, то мне также предстоит опасаться того, что твой разгневанный родитель будет ломиться ко мне в дом.

– Его нет, так что это последнее, о чем тебе надо волноваться.

Он немного стушевался:

– О, прости. Я не знал, что у тебя тоже умер отец.

Неужели он ей искренне сочувствует?

– Мой отец не умер, – быстро уточнила Кара и вспомнила, что его отец умер лет десять назад.

Пепе явно был в замешательстве:

– Тогда он уж наверняка захочет оторвать мне голову.

Кара не удержалась от кривой усмешки:

– Уверена, что найдется куча отцов, которые с удовольствием что-нибудь тебе сломают, но мой отец не из их числа, так что не бойся.

– Почему? Обязанность отца – беспокоиться о своем ребенке.

– Мой отец ни разу не обеспокоился даже тем, чтобы прочитать объявление о работе. – За многие годы она уже научилась скрывать горечь, но под ложечкой тоскливо заныло, чему способствовало укачивание в самолете. – Поверь мне, если ему суждено тебя встретить, то все, на что он способен, – это хлопнуть тебя по плечу и потребовать угостить его пивом.

Несмотря на свою репутацию и на свои «шалости», Пепе знал, что будь у него дочь, и если бы кто-то оставил ее беременной, то он точно захотел бы свернуть этому человеку шею.

Но он ведь не допускает, что виновен в беременности Кары? Пока не допускает. До того момента, когда тест ДНК не докажет обратного. Теста еще нет, и поэтому он будет думать об этом ребенке лишь как о плоде. После того, что он пережил по милости Луизы, это – способ самосохранения.

Мысли перенесли его на десять лет назад. Он помнил, как смотрел на снимок плода в утробе, пытаясь определить, где голова, а где крошечные конечности. Весь плод походил на фасоль и по размеру был не больше. Таких сильных чувств, охвативших его, когда он смотрел на снимок, он никогда больше не испытывал – они его потрясли. Он даже не представлял, какой взрыв произойдет в его душе, когда эта маленькая жизнь, развившись, появится на свет.

Но этой маленькой жизни не была дана такая возможность. Осознание этого гнездилось у него внутри подобно чану с ядом.

И все-таки он не мог взять в толк, как можно иметь ребенка и быть настолько к нему равнодушным, чтобы не обращать на него никакого внимания, не интересоваться тем, не пострадал ли он от кого-нибудь. Конечно, его самого родители завели, что называется, «про запас», но он никогда не сомневался в их любви. Чего ему не хватало, так это их уважения.