Дженнифер Арментроут - Отступник

– О господи, – прошептала я, пузырек с таблетками выскользнул у меня из пальцев и отскочил от пола. Они были повсюду. Дюжины. Лаксенов.

Все, включая меня, застыли, словно время остановилось, но я знала, что произошло.

Фигуры на парковке поворачивались, их шеи вытягивались и склонялись набок, а двигались они плавно, по-змеиному. Их движения были неестественными, совсем не такими, как у Лаксенов, которые провели на Земле годы.

Взвизгнули шины красного грузовика, и он рванул с парковки, наполняя воздух дымом и запахом жженой резины. Грузовик закружился на месте, словно водитель хотел прорваться сквозь ряды Лаксенов.

– О нет, – прошептала я, чувствуя, как сильно бьется мое сердце.

Арчер схватил меня за руку.

– Надо срочно отсюда выбираться.

Но я не могла сойти с места и наконец поняла, почему люди так часто глазеют на автомобильные аварии. Я знала, что сейчас случится, и понимала, что не хочу это видеть, но и отвернуться была не в силах.

Одна из фигур сделала шаг вперед, края ее тела пульсировали красным, и она подняла светящуюся руку.

Грузовик дернулся вперед; тени мужчины, сидящего за рулем, и куда более маленького тела за его спиной навсегда отпечатались в моей памяти.

Крошечные искорки электричества отлетали от руки Лаксена, а ослепительное сияние, окрашенное красным, спускалось по его руке. Секунду спустя из руки вылетел поражающий световой импульс, испуская запах жженого озона. Пучок света – вспышка, исходившая от Источника, вероятно, самого чистейшего вида, – ударил в грузовик.

Магазин сотрясся от взрыва, когда грузовик загорелся, опрокидываясь на ряд автомобилей, стоявших рядом с ним. Когда грузовик упал крышей вниз, пламя хлынуло из разбитого лобового стекла, а колеса беспомощно закрутились.

И тут разразился хаос. Вопли разорвали тишину, когда люди мчались прочь от магазина. Словно стадо, они налетали на тележки и на других людей. Бежавшие приземлялись на ладони и на колени, а вопли звучали все громче, смешиваясь с криками детей.

Спустя один удар на мгновение замершего сердца, и Лаксены мгновенно наполнили магазин и были уже повсюду. Арчер резко обогнул ряд, волоча меня с собой и прижимая наши тела к острым углам полок. Мимо нас пронесся подросток, и я могла думать только об одном – какие красные у него волосы, совершенно алые, – и только потом поняла, что это цвет не волос, а крови. Мальчик успел добежать до отдела с гелями для душа, но тут огненная вспышка ударила ему в спину. Он упал на пол лицом вниз и больше не двигался. Посередине его позвоночника зияла дымящаяся обугленная дыра.

– Боже, – выдохнула я, чувствуя, как у меня внутри все перевернулось.

Глаза Арчера расширились, его ноздри раздувались.

– Дело плохо.

Озираясь, я придвинулась к концу ряда. В животе у меня все оборвалось, когда я увидела женщину, несколько минут назад державшую на руках маленькую девочку.

Она стояла перед одним из Лаксенов, широко распахнув рот, видимо, не в силах пошевелиться от ужаса. Маленькая девочка прижалась к полке с книгами, она свернулась в крохотный клубочек и причитала, раскачиваясь взад и вперед. И тут я поняла, что малышка выкрикивает снова и снова.

– Папа! Папа!

Отец лежал у ее ног в луже крови.

Энергия с треском пронеслась по моей коже, ударив и по Арчеру, когда Лаксен протянул руку и положил ее женщине на грудь.

– Какого?.. – прошептала я.

Позвоночник женщины распрямился, словно кто-то вонзил в него стальной стержень. Глаза ее широко раскрылись, зрачки расширились. Рука Лаксена источала мерцающий белый свет, окутавший женщину, словно водопад. Достигнув остроносых туфель на высоких каблуках, свет померк, просачиваясь в пол. Внезапно голова женщины откинулась назад, а губы раскрылись еще шире в беззвучном вопле. Вены женщины осветились изнутри, и на лбу обозначилась сияющая белая сетка, распространившаяся на глаза, а потом спустившаяся на щеки и горло.

Что происходило? Я чувствовала, как Арчер прижимается ко мне, когда Лаксен отодвинулся от женщины, которую била яростная дрожь. Свет уходил из ее вен, краска отхлынула с кожи, а сияние, окружающее Лаксена, пульсировало, точно сердцебиение. Все это произошло в одно и то же мгновение – кожа женщины сморщилась и измялась, словно она за считаные секунды постарела на десятилетия, а силуэт Лаксена заколыхался и стал меняться. Тело женщины начало осыпаться и прогибаться внутрь, словно вся жизненная сила была из нее выкачана. Она сложилась, точно лист бумаги, ее кожа стала серой, а черты лица неузнаваемыми, и тогда свет Лаксена померк, демонстрируя его новое обличье.