Моника Маккарти - Властелин ее сердца

– Я только хотела немного облегчить их страдания. Я не ожидала, что произойдет такое.

Он окинул ее долгим изучающим взглядом:

– Ты никогда не ожидаешь, что такое может произойти. Именно поэтому ты и не должна находиться здесь. Ты слишком мягкосердечна для войны. Эти люди совсем не то, что твоя судомойка с мозолями на руках или служанка, которой потребовалось провести больше времени с больным ребенком вместо того, чтобы исполнять свои обязанности.

– Но у Кэти руки потрескались настолько, что истекали кровью. И было несправедливо, что Мэри лишилась недельного заработка из-за нескольких часов…

Брат поднял руку, чтобы остановить поток ее слов:

– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Эти люди – закоренелые убийцы, они не заслуживают твоей доброты.

Розалин наклонила голову, не смея встретиться с ним взглядом.

– Я должна была сделать хоть что-нибудь.

Она услышала вздох брата, а мгновением позже он обнял ее и притянул к себе. Облегчение от того, что он простил ее, заставило Розалин рыдать еще сильнее.

– Мне так жаль…

Роберт шептал сестре успокаивающие слова и покачивал ее, пока она не утихла. Это напомнило ей о той ночи, когда умер их отец, и о той ночи, спустя год, когда их мать последовала за ним.

– Ты не можешь оставаться здесь, малышка. Я должен был сразу отослать тебя домой, но я поступил эгоистично. Я скучал по тебе, и твой приезд был словно дуновение весны среди этой помойной ямы.

Розалин посмотрела на брата горящими глазами:

– Ты отсылаешь меня обратно?

«Пожалуйста, только не это. Что угодно, только не это».

Он кивнул с серьезным видом:

– Да, но не надолго. Я приеду навестить тебя в Лондоне, как только закончу дела здесь. Король захочет услышать отчет, и я смогу сделать это сам. Ты будешь рада, не правда ли?

Розалин кивнула. Он знал, что она будет рада, и улыбнулся дразнящей улыбкой:

– Кроме того, я хочу увидеть всех твоих поклонников, о которых мне рассказывал сэр Хамфри.

Краска залила ее щеки. Это было одной из причин, почему она приехала сюда. Внимание к ней при дворе становилось невыносимым, и ни один из поклонников не интересовал ее. Ее вообще не интересовал ни один мужчина до тех пор, пока…

– Означает ли это, что ты пощадишь их?

Роберту потребовалось несколько секунд, чтобы уследить за ходом мыслей сестры. Он крепко сжал губы, и она не поняла, сделал ли он это от злости или оттого, что эта тема была ему неприятна.

– Твоя неуместная благотворительность ничего не меняет.

– Но это несправедливо…

Он прервал ее тоном, не терпящим возражений:

– Это война, Розалин. Справедливость здесь излишня. Они чуть не убили троих моих людей. Как бы их ни провоцировали, пленники не имеют права давать отпор. Никогда. Особенно эти пленники. И они уж точно не стоят твоих слез.

– Но…

Брат снова прервал ее. Выражение его лица показывало, что он больше не желает говорить на эту тему.

– Не желаю больше ничего слышать об этом. Этим людям была дана лишь отсрочка от топора палача. Но они оказались слишком опасными. Это разбойники, которые сражаются не по законам рыцарства и чести. Их лидер – злобный негодяй, который перережет твою прелестную шейку без малейшего колебания. Ты это понимаешь?

Глаза Розалин расширились. Брат говорил так убежденно, но его слова никак не соответствовали образу того человека, за которым она наблюдала последние пару недель. Зная, что противоречить Роберту бесполезно, она кивнула.

Он улыбнулся:

– Отлично, значит, мы об этом больше не услышим. Расскажи мне лучше, что это за слухи о том, что ты пошла по стопам нашей знаменитой прародительницы?

От этого ласкового поддразнивания по поводу смущавшего ее прозвища Розалин покраснела. Их скандально знаменитая прапрапратетка Розамунд Клиффорд пленила сердце короля Генриха Второго и вошла в историю под именем Прекрасная Розамунд. По-видимому, мужчины при дворе стали называть ее Прекрасная Розалин.

Она попыталась подыграть брату в веселой беседе на эту тему, но не могла забыть о той ужасной участи, которая ожидала людей, находящихся в тюрьме, в особенности того, кто сидел в яме, потому что был вынужден защитить друга. Из-за нее…

Во время ужина и в долгие бессонные часы этой ночи Розалин думала об этом. Она была не в состоянии размышлять ни о чем другом.

«Это неправильно, несправедливо», – вертелось у нее в голове, как бы она ни старалась избавиться от этой мысли. В конце концов голос совести стал настолько громким, что его уже нельзя было игнорировать. После полуночи Розалин встала с постели, набросила темную накидку с капюшоном и выскользнула из комнаты. Она не знала, сможет ли что-нибудь сделать, но была уверена, что обязана попытаться.