Кэрол Маринелли - Желанный трофей

– Когда я в Ишле, – добавил Микаэль.

Захид знал, что король никогда не позволит увезти дочь из страны. Микаэль зря надеялся.

– Если Лейла переедет в Австралию, я сделаю все, чтобы у нее была чудесная жизнь. Мы часто будем сюда приезжать. Когда я буду здесь, я буду носить традиционную одежду, кланяться и делать все, чего от меня ждут. Это даже доставит мне удовольствие.

– Ты не заберешь ее за границу, – сказал Фахид.

– Все, что я хочу, – чтобы Лейла была счастлива и в безопасности. – Он знал, что король болен, но продолжал гнуть свое. – Я понимаю, как сильно она заставила вас понервничать, я тоже боялся за нее. Она независимая и сильная женщина. Она настаивала на том, чтобы я оставил ее, чтобы она могла насладиться своей свободой, но… – Он взглянул прямо в глаза королю и озвучил самый большой его страх. – Я боялся оставить ее в этом мире одну.

– Она моя плоть и кровь. – Голос Фахида дрогнул. – Моя дочь, мое бесценное сокровище. Я не хочу, чтобы она жила за границей. – Он взглянул на своего сына, а затем перевел взгляд на Микаэля. – И я говорю не только о традициях.

– Я понимаю ваш страх, – мягко сказал Микаэль. – Ваша дочь – настоящая катастрофа. Я хотел сбыть ее с рук, но мне становилось плохо, стоило лишь представить, как она сможет справиться в незнакомом ей городе одна. Если Лейла станет жить в Австралии, тогда я буду отлучаться с работы, сколько бы времени на это ни понадобилось, чтобы донести до нее все, что научился понимать ваш сын, прожив за границей. Лейла по-прежнему может продолжать работать, видеться со своими ученицами.

– Я не хочу ее потерять.

Впервые более чем за два десятилетия Захид стал свидетелем того, как его отец пытался не сломаться.

– Вы никогда ее не потеряете, – заверил его Микаэль.

Микаэль был рад, что Тринити не присутствовала при этом разговоре. Вряд ли она понимала, как сильны были эти традиции. Она бы перебивала их, а это было совсем лишнее: король и так его слушал.

– Вы не потеряете Лейлу, – повторил он, а затем признался в том, что, возможно, говорить не следовало. – Я уже предлагал ей выйти за меня замуж, но она рассмеялась мне в лицо. Она сказала, что не отвернется от своей страны и от вас. Я уверен, что Лейла уедет только с вашего благословения, и, если это случится, она будет часто возвращаться, испытывая к вам любовь и благодарность.

Микаэль использовал почти все аргументы, которые находились в его распоряжении, теперь оставалось только ждать. Однако до того, как король принял решение, он прибег к последнему слову.

– Я люблю Лейлу.

– Готова? – спросила Тринити.

– Да, – сказала Лейла, хотя сердце ее разрывалось.

«Да, готова», – повторила она про себя. Она всегда знала, что однажды этот день наступит.

– У меня есть воспоминания, и я сохраню все свои мечты.

– Конечно.

Сердце Тринити обливалось кровью при мысли, что этот прекрасный ягненок будет принесен в жертву. Как ей хотелось сказать Лейле, что Микаэль здесь, но она должна была выполнить требование своего мужа ничего ей не говорить.

Оставалось только верить, что Захид знал лучше ее.

Лейла спустилась по лестнице, исполненная решимости в этот раз довести все до конца. Увидев закрытые двери, она подумала обо всех находящихся там мужчинах. О Хусейне.

Она взглянула на свое запястье, на небольшой шрам и подумала, что эта старая жестокая история получает свое продолжение.

– Нет! – вырвалось из глубины ее души, и она повернулась, чтобы убежать.

Джамила схватила ее за руки, охранник бросился к ней, когда она опустилась на пол.

– У нее снова припадок! – закричала Джамила.

– Нет!

Она билась и сопротивлялась, и Микаэль, который находился в зале с другими претендентами на руку и сердце принцессы, опустил голову и невольно улыбнулся, услышав свое имя. Лейла кричала, что хочет умереть старой девой-девственницей, лишь бы мечтать о нем каждую ночь. Она страдала, но от любви.

Микаэль поднял голову и взглянул на мужчину, стоявшего справа. Это, должно быть, был Хусейн, судя по его необыкновенно надменному и самоуверенному виду. Однако сейчас Микаэль заметил на его лице испарину: его унизили во второй раз. Почувствовав на себе чей-то взгляд, он повернул голову и взглянул в усталые глаза короля, пока во дворце продолжались раздаваться крики Лейлы.

– Может, ты с ней справишься? – обратился король к Микаэлю.

На Фахида накатила необыкновенная усталость, и, хотя бы он никогда в этом не признался, для него было облегчением знать, что Микаэль был здесь. Он позаботится о ней. На короля вдруг снизошел небывалый покой, когда они вышли, чтобы закончить этот спектакль, устроенный Лейлой. Как же он любил свою бунтарку!