Ивонн Линдсей: Желая невозможного

– Малышка уснула? С ней все в порядке?

– Да, я уложила ее недавно. Катерина сказала мне, что Руби спит до половины седьмого – семи, если ее не будить, так что, думаю, до утра она тебя не потревожит.

– Ты уверена, что с ней все в порядке? Ты здесь, она в детской.

– У меня есть вот это, – ответила Алексис, указав на радионяню у себя на поясе. – Как только она проснется, я обязательно услышу.

– А ты уверена, что эта штука работает?

– Ну, она была в упаковке, когда я ее нашла. Я поменяла батарейки, не волнуйся.

Рауль вздрогнул, и у Алексис ушло несколько секунд, чтобы понять причину этого. Конечно же они с Бри готовились к появлению малышки и покупали все необходимые вещи. Очевидно, Бри была последним человеком, прикасавшимся к рации.

– Все равно лучше купить новые батарейки. Замени эти, как только я куплю новые.

Алексис уже готова была вытянуться по стойке «смирно» и отдать ему честь, но подумала, что шутка будет неуместной. Все-таки он проявил хоть какую-то заботу. Хотя можно было бы обойтись без генеральских замашек.

– Что-нибудь еще? Знаешь, я могу приготовить для нас ужин. Руби уже поела, поэтому я могла бы быстренько что-нибудь сообразить. Присоединишься?

– Нет! – почти прокричал Рауль. – Не утруждай себя.

– Мне не трудно. Я могу готовить для нас. Если хочешь, я оставлю твою порцию в микроволновке.

Его плечи опустились, и он был готов согласиться, но внезапно передумал и сказал:

– Спасибо, нет.

– Ну, если передумаешь – присоединяйся. Мы сможем поболтать, расскажем друг другу последние новости. А может, ты присоединишься к нам за завтраком? Руби должна узнать тебя поближе. Тебе это тоже не помешает.

– Послушай, я понимаю, что для тебя все, что ты делаешь, кажется правильным. Но для меня ваше с Руби появление в моем доме вызвало затруднение, которого мне не удалось избежать. Не усложняй.

– Но…

– Алексис, никаких но. Я не шучу! Как только Катерине станет лучше, вы уедете, и все будет так, как и должно быть.

– Как должно быть? А ты знаешь, как все должно быть? Может, поделишься со мной этим сакраментальным знанием? А ты подумал, что сказала бы Бри, если бы узнала, что ты пытаешься отгородиться от родной дочери?

– Не смей, – задыхаясь, проговорил Рауль. – Не смей меня ни в чем обвинять, – сказал он, отступая на шаг назад. – Ты и понятия не имеешь… – Он запнулся. – Просто делай свою работу, Алексис. Точка.

Рауль развернулся и зашагал прочь. Алексис обняла себя за плечи. Ей нужно было успокоиться. Алексис знала, как сильно Рауль любил Бри. Неужели у него просто-напросто не осталось любви для ребенка?

Рауль проснулся задолго до рассвета. Он лежал в своей постели и думал о том, что этот дом больше не был его тихим убежищем. Уже ничто не напоминало здесь о прошлом. Алексис и Руби наполнили дом жизнью, и Раулю становилось все труднее находиться здесь, предаваясь воспоминаниям о Бри.

Они были здесь уже неделю. Все это время он старался проводить как можно меньше времени в доме и как можно больше – на винодельне.

Рауль потянулся. Надо было подниматься и идти на винодельню. Этой ночью он плохо спал. Так же плохо, как и в ту ночь, когда Алексис обвинила его в неуважении памяти Бри. Эти слова задели его за живое. Она не представляла, что ему приходилось переживать каждый раз, когда он смотрел на Руби – уменьшенную копию Бри. И если его сердце больше не сжималось от боли каждый раз, когда он видел ребенка, то со страхом он ничего поделать не мог. Что, если она заболеет или поранится, а он не сможет помочь? Еще одну потерю он не перенесет.

Рауль откинул одеяло, встал с кровати и направился в ванную. Пижамные штаны конечно же начали спадать. Он знал, что сильно похудел за последний год, и, пока он жил один, его это мало волновало.

Внезапно он услышал, как в детской что-то упало, потом послышался плач. Страх парализовал его. Когда Руби заплакала снова, Рауль со всех ног кинулся в детскую. Он задыхался, сердце бешено колотилось. Он остановился у закрытой двери. Каждый вдох давался с трудом. Плач становился громче. Где, черт побери, Алексис? Почему она оставила Руби без присмотра? Поборов себя, он потянулся к ручке и открыл дверь. Плач стал оглушительным. Рауль посмотрел на красное лицо малышки, стоявшей в кроватке и кричащей во все горло. Затем прошелся взглядом по крохотному телу девочки, пытаясь понять, что причинило ей боль. Она была такая маленькая, от золотистой макушки до маленьких пальчиков на ногах. И эта малышка могла так громко кричать?