Джулиана Грей - Как покорить маркиза

– Ненасытен.

– Точно. Так что все идет как надо. – Он слизнул языком с ее соска оставшийся там сок от малины. А потом принялся дразнить и ласкать его ртом до тех пор, пока Стефани не выгнула вперед спину, отчего лежавшая в центре ее живота ягода скатилась вниз.

– Я ведь говорил, чтобы ты лежала тихо, – сказал герцог. – Ночь коротка, а мне надо собрать еще много ма-лины.

Стефани взяла его за плечи и перевернула на спину. Все ягоды скатились вниз с кровати.

– Забудь о них, – сказала она, а потом прильнула – сверху к прекрасному телу своего мужа.

Позже они лежали на кровати и кормили друг друга легким ужином, который принес довольно рассерженный на вид официант. Стефани отложила кусок мягкого багета и прижалась к груди мужа.

Он поднял хлеб и отдал ей обратно.

– Ты должна хорошо питаться, – заявил герцог, забавно поднимая брови.

– Побудь серьезным хоть минуту. – Стефани коснулась его щеки. – Я знаю, мы решили не говорить ни о чем таком во время наших каникул…

– Точно. Любое воспоминание о прошлом будет слишком тяжелым для этого легкого отдыха.

– Но так как у нас с трудом получается даже вылезти из постели…

– Ерунда. Это неправда. Я вставал всего полчаса назад, чтобы взять поднос с едой.

Стефани взяла подушку и ударила его, но сразу опять устроилась у любимого на груди.

– Но есть одна вещь, о которой я давно хочу рассказать тебе.

– Какая?

– В тот вечер, когда произошло убийство… Тогда в библиотеку вошел герцог и заговорил со мной, а я рассказала ему… в общем, я была так зла, что не помню в точности своих слов. Но поведала ему в общих чертах о том, что с тобой делала твоя мачеха. И мне кажется… вернее, я почти уверена, что поэтому-то он ее и убил. Чтобы отомстить за тебя.

– Или наказать жену за неверность.

Стефани приподнялась и удивленно воззрилась на – него.

– Похоже, тебя это не удивило.

– Ну, сложить два и два я умею, – сказал герцог, глядя в потолок. – Как и Шарлотта, я знал правду все это время, но отказывался принимать ее. Не мог смириться с тем, что отец убил ее, но едва не позволил суду повесить за преступление собственного сына. Наверное, я так никогда и не пойму его. Он всегда был эгоистом и трусом, который боялся признавать свои недостатки. Не припомню, что отец хоть раз обратился ко мне с ласковым словом, однако мне кажется, что он по-своему любил меня. Просто себя мой родитель любил гораздо больше. – Помолчав, герцог добавил: – Но в конце концов он все-таки не смог допустить такого. Чтобы меня повесили за его преступление. Думаю, это много значит.

– Ты станешь лучшим отцом для нашего малыша.

– Я очень на это надеюсь. Но только если ты будешь рядом, чтобы указывать мне путь.

Стефани улыбнулась и погладила его по щеке.

– Нам нужно решить, где мы будем жить. Сможешь ли ты сохранить резиденцию на Белгрейв-сквер после того, что там случилось…

– Мы можем жить везде, где тебе понравится, любимая. – Он взял прядь ее волос и пропустил через пальцы. – Ты, словно солнце, затмеваешь все плохие воспоминания.

Чтобы ответить мужу, Стефани сначала пришлось справиться с комом в горле. Но когда она заговорила, в голосе все же слышались хрипловатые нотки:

– Я просто хочу, чтобы ты знал: мне не нужна роскошь, если она тебе тоже не по нраву. Белгрейв-сквер или мансарда над лодочным сараем – для меня это все равно. Главное, чтобы ты был рядом.

Герцог провел большим пальцем по ее щеке.

– Я знаю, что тебя не волнует богатство. И это одна из бесчисленных причин, почему я полюбил. Но ты ведь прочитала утреннюю телеграмму мистера Райта, да? По поводу грандиозного успеха моего проекта домов в Хэммерсмите? Это значит, что скоро у нас появится куча денег и мы сможем начать все заново. Как раз вовремя – ведь теперь мне надо заботиться о нашей семье, которая отныне будет только расти.

– М-м-м… – Стефани положила руку на его мускулис-тую руку и сказала: – Твои слова напомнили мне об одной вещи.

– О какой же?

– Я давно хотела спросить… – Она перевела дыхание и продолжила: – Джейми, я понимаю, у тебя теперь очень высокий титул. Ты стал одним из самых влиятельных людей в Англии, и наш ребенок… наши дети…

– Продолжай, любимая, – отозвался он, гладя ее по обнаженной руке, – скажи, чего ты хочешь?

– Я знаю, что наши дети будут англичанами, что их судьба связана с твоей родиной. Но я бы хотела… мне было бы очень приятно, если наш ребенок… по крайней мере, наш первенец…

Муж терпеливо ждал. И наконец она храбро докончила: