Джулиана Грей - В объятиях принцессы

Но последнее прощание было произнесено по-немецки.

Auf wiedersehen. До встречи.

Сестры стояли за спиной Луизы, ожидая своей очереди отдать последнюю дань уважения отцу. Луиза перешла ко второму гробу.

Петер. Ее старый друг. Ее супруг. Зимой, последовавшей после смерти в родах четвертой жены князя Рудольфа, отец как-то раз призвал Луизу в библиотеку и сказал, что отказался от надежды произвести на свет наследника и потому сделает ее наследницей престола, – по этому поводу будет проведена соответствующая государственная церемония. Ей придется сразу выйти замуж, чтобы народ не сомневался в сильном лидерстве, равно как и в том, что престол не останется без наследника.

Да и какие подданные не порадуются королевской свадьбе?

Отец выбрал для нее Петера, и Луиза не возражала. Она знала его всю свою жизнь – сына принца соседнего Баден-Черрипита. Парень был очень милым, во всяком случае, в сравнении с большинством других джентльменов, и довольно красивым, если, конечно, убедить его прибегнуть к услугам лакея. Да и какой смысл возражать? В конце концов, она – принцесса и всегда знала, что принадлежит государству, народу Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофа, а не себе. Такова была цена ее привилегий. Ее долг. Она же не жалуется, что по утрам должна вставать и одеваться. Или дышать.

Луиза всмотрелась в застывшее лицо Петера, в его худое тело, облаченное в пышные погребальные одежды, и почувствовала холодную ярость. Петер тоже выполнял свой долг. Он женился на ней, выдержав скучнейшую трехчасовую церемонию, переехал в Хольштайнский замок, без жалоб взял на себя обязанности принца-консорта.

И только для того, чтобы нарваться в лесу на засаду. Его застрелили, словно бродячую собаку, и бросили умирать.

Рядом с ней тихо плакала Стефани, уткнувшись лицом в белый кружевной платочек. Плечи Эмили сотрясались.

И только Луиза не плакала. Слез не было. Она не хотела терять время на бесполезную скорбь.

«Auf wiedersehen», – мысленно сказала она Петеру, отвернулась и пошла по центральному проходу собора, не глядя по сторонам. Ее сестры и группа священнослужителей поспешно направились за ней.

Воздух был прохладным, как это всегда бывает ранней осенью. Вдали над крышами возвышались увенчанные шапками снега Альпийские горы. На площади перед собором собрались тысячи людей. Луизу встретили зловещим молчанием. Интересно, это их дань уважения погибшему принцу или они не одобряют ее в роли новой правительницы? Что владеет толпой на Соборной площади – почтительная симпатия или возмущенное недовольство?

В некотором отдалении ожидала длинная вереница карет. Луиза направилась к самой первой из них – карете принца Хольштайн-Швайнвальд-Хунхофа, – которая теперь по праву принадлежала ей. Карете было уже двести лет, но каждый год ее заботливо ремонтировали и подкрашивали под бдительным присмотром главного кучера. Бархатной обивкой занимались специально обученные швеи. Лакей открыл дверцу и помог Луизе подняться по ступенькам. Она села на мягкие подушки. Одна.

Впрочем, она была не совсем одна. Прятавшийся среди подушек на противоположном сиденье Куинси поднял голову и жалобно взвыл. Его тонкий хвостик несколько раз стукнул по подушке.

– Чего ты ждешь? – Луиза протянула руки, и маленький корги прыгнул ей на колени. – Ты дрожишь, бедный малыш. Успокойся, все в порядке.

Карета тронулась. Через окна Луиза видела двух сопровождающих ее верховых. Их парики курчавились, золотые галуны сверкали. Осеннее солнце заливало мостовые, кирпичные стены жилых домов и магазинов, строгие римские колонны городской ратуши, элегантный мраморный фасад новой гостиницы…

Луиза выпрямилась и потянулась к окну. Сидящий на ее коленях дрожащий Куинси снова нервно взлаял. Она машинально погладила песика.

Недавно построенный отель «Хольштайн» располагался на Баденштрассе.

Эта улица вела не к замку, а от него.

Она постучала по крыше:

– Эй, вы!

Ответа не последовало.

Она постучала еще раз.

Карета набирала скорость. Скакавший за левым окном верховой пустил лошадь с медленной торжественной рыси в галоп. Только сейчас Луиза обратила внимание на грубые черты лица под белым париком и церемониальной шляпой.

Это лицо было ей незнакомо.

– Что случилось, Куинси? – Она посмотрела на испуганную собачонку, а потом снова в окно. Куинси вскочил на тоненькие лапки и визгливо залаял. Луиза обняла маленькое тельце собачки одной рукой, а другой потянулась к дверной ручке. Когда ее пальцы коснулись гладкого дерева, карета резко свернула за угол. Теперь было очевидно, что они направляются к выезду из города, к открытой дороге и Швайнвальду, где были убиты ее отец и муж.