Элисон Робертс - Никаких иллюзий

Неудивительно, что мужчины спорили о том, кого следует спасать первым. Джейк сказал, что он остался бы, если бы у него был выбор. Ведь они братья-близнецы. Она могла себе представить, до чего они близки.

Она вернулась бы за Беном, если бы была такая возможность. Но увы. По крайней мере, она спасла Джейка, и ему не следует ее за это благодарить. Он явно не желает об этом говорить. Он склонился к огню, будучи очень мрачным, и стал ворошить поленья, отчего образовались искры и новое облако дыма. Джейк отчаянно отгораживался от Элли.

Из-за дыма он потер глаза ребром ладони. Хотя Джейк сидел на корточках, Элли все равно заметила, до чего у него мощная фигура. Она знала, что любая ее попытка утешить его будет отвергнута.

Джейк американец. Вероятно, она неудачно пошутила по поводу его ранения. Наверное, его ранили в Афганистане. Элли была слишком взволнованна, не получалось сформулировать, как извиниться перед ним, чтобы не показаться неискренней. Или любопытной.

– Я пойду и поищу сухую одежду, – сказала она.

К тому времени, когда Элли вернулась с охапкой одежды, в доме стало намного теплее. На ней были мешковатые брюки и довольно длинная рубашка.

Джейк, сидя перед камином, поднял на нее глаза. Он дрожал, несмотря на жар от огня.

Элли протянула ему одежду:

– Переоденься.

Переодеваться в сухую одежду было непросто. Элли с трудом снимала с себя мокрую одежду в спальне, хотя ее руки защищали от холода перчатки. Руки Джейка были обнажены с тех пор, как его забрали со спасательного плота.

Он несколько раз попытался расстегнуть молнию на куртке, тихо выругался, а затем сдался. Элли перевела взгляд с его пальцев на лицо, и какое-то время они просто пристально смотрели друг на друга.

Огонь энергично потрескивал в камине. В комнате стало светлее, и Элли удалось хорошенько рассмотреть Джейка. Он был высоким, широкоплечим и казался диковатым, с длинными волосами и бородой. Жесткие черты лица, прямой нос, глубоко посаженные глаза и почти ястребиный взгляд.

Элли почувствовала внезапную тягу к этому человеку и испугалась. У нее пересохло во рту. Она с трудом отвела взгляд от его внимательных глаз.

– Я тебе помогу, – произнесла она. Собственный голос показался ей странным, поэтому она поджала губы и больше ничего не сказала, а принялась его раздевать. Скрежет металлической молнии был довольно громким. Под курткой на Джейке был шерстяной пуловер и согревающее белье.

Элли увидела его мускулистую грудь, живот и татуировку в довольно необычном месте. Китайские иероглифы располагались сбоку от подмышки и скрывались под поясом джинсов.

Ему удалось расстегнуть пуговицу на джинсах, но с молнией он опять не справился.

Элли раздевала тысячи пациентов. Она обнажала многие тела, не испытывая никаких эмоций. Но сейчас ей вдруг стало неловко. С трудом сглотнув, она на миг закрыла глаза.

Элли вдруг подумала, что, вероятно, ей пора бросить работу фельдшера, и разозлилась.

– Я расстегну молнию, – отрезала она. – Остальное сделаешь сам.

Она старалась не думать о том, чего касаются ее пальцы. Молнию заклинило на полпути. Элли пришлось снова ее застегнуть и повторить попытку. Она покраснела. Расстегнув молнию, она быстро опустила руки, словно металл был раскален докрасна. Элли отвернулась, когда Джейк запустил пальцы под пояс и потянул джинсы вниз.

Никто не раздевал Джейка Логана без его разрешения с тех пор, как ему исполнилось два года, и он пнул няньку, чтобы продемонстрировать ей свое стремление к независимости.

Исключение составляли военные медики и медсестры в военном госпитале. Он отчаянно флиртовал с теми медсестрами, стараясь прикрыть шуткой свое унижение от беспомощности.

Но он не мог флиртовать с Элли, которая старалась расстегнуть молнию на его джинсах. Он просто смотрел на ее склоненную голову. Ее черные волосы стали высыхать, и черты ее лица смягчились.

Судя по всему, ей не хочется к нему прикасаться. Она словно заставляет себя пройти испытание, потому что у нее нет выбора.

Джейк снова испытал странное ощущение. Он привык, что женщины буквально бросаются ему на шею. Хотя сейчас он не чувствует ни унижения, ни смущения. Он не понимает, что именно ощущает. Он просто знает, что неведомое чувство очень сильное и потому его тревожит.

Очень тревожит.

Он надел бесформенные штаны, которые не закрывали лодыжки. К счастью, у него достаточно длинные носки. И, слава богу, поблизости нет папарацци.