Никки Логан: Выбор ее сердца

Маршалл поднял голову и сверкнул глазами, хотя ничего не сказал.

– Я не думала о Трэвисе и не плакала о нем. Я думала о тебе, и тебя мне недоставало.

Маршалл не нашелся с ответом.

– Без тебя все было как-то не так, – прошептала Эва.

– Ты хоть понимаешь, как тяжело мне это слышать? Теперь?

– Значит, уже слишком поздно.

У Эвы сжалось все внутри.

Она схватила сумочку:

– Не хочу, чтобы ты плохо думал обо мне, Маршалл. Чтобы вспоминал как сумасшедшую, разъезжающую по стране на автобусе. Мне предстоит разучиться пользоваться механизмами приспосабливания, отлажено функционировавшими во мне годами. Это долгая работа.

Она шагнула к нему, решив внести последнее исправление в их отношения, даже если после этого придется попрощаться.

– Спасибо тебе за все. Хочу, чтобы ты знал, как сильно помог мне, и сожалею, что не смогла сразу ответить взаимностью. Прости, что причинила боль.

Встав на цыпочки, она поцеловала его в краешек рта и прошептала:

– Спасибо. – Потом повернулась, собираясь идти к двери.

– Эва.

Его голос заставил ее руку замереть на дверной ручке, но она не повернулась к нему.

– Что ты говорила о мосте?

Мост. Мост через пропасть, на месте которой была ее любовь к брату?

– Боюсь, он мне уже не нужен, – пробормотала она, превозмогая боль в сердце. – Он ведет в никуда.

Маршалл шагнул к ней, повернул лицом к себе:

– А раньше куда вел?

Эва почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы, но не стала их прятать. Хватит скрывать эмоции!

– Один человек рассказывал мне о саде, – выдохнула она, улыбаясь сквозь слезы, – на месте которого прежде был пустырь, обнесенный древними каменными стенами и решетками. Потом кто-то посадил там прекрасную виноградную лозу и тем самым положил начало саду.

Маршалл с трудом сглотнул:

– Как же ты попадешь в этот сад без моста?

– Никак. Зато я стану представлять его каждый день, а он будет разрастаться без меня. Вверх по решеткам, через трещины в стенах. В конце концов виноградные лозы скроют каменистую почву, на которой ничего не росло.

И тогда ее душа исцелится.

Маршалл смотрел в сторону, с трудом сдерживаясь. Наконец он заговорил:

– Я хочу тебе кое-что показать.

Взяв за руку, переплетя ее пальцы со своими, он повел Эву по мощенной камнями дорожке за дом, где проход блокировала большая деревянная дверь. Встав за ее спиной, он распахнул эту дверь.

Та открылась внутрь.

Эва расплакалась, вступив в сад своей мечты. Здесь было все: решетки, цветущие лозы, каменные стены и даже маленький прудик с рыбками. От слез все расплывалось перед глазами.

Реальность оказалась куда прекраснее воображения.

– Не плачь, Эва, – прошептал за ее спиной Маршалл, очень близко.

Она разрыдалась сильнее.

– Он прекрасен, – с трудом вымолвила она.

– Я посадил его для тебя, – признался он. – Разбил сад сразу, как переехал сюда.

Ее тело сотрясалось от рыданий.

– Зачем?

– Потому что он твой, – пояснил Маршалл, гладя ее по волосам. – Всегда был твоим.

И повернул ее лицом к себе в кольце своих рук. Теплый, крепкий. Потный после трудового дня. Невероятно близкий. Одной рукой крепче обнял ее за талию, вторую положил на затылок и притянул голову к себе, чтобы поцеловать в губы.

– Ты вовсе не сумасшедшая, – прошептал он ей в волосы. – Ты страстная, живая, чувственная.

Возможно, теперь, когда сковывающий ее лед начал таять, она в самом деле стала такой.

– Я жаждал любви, которую ты приберегала для брата, – выдохнул он. – Мне было ненавистно, что все принадлежит Трэвису, а он ушел, ни разу не оглянувшись, отказавшись от самого дорогого сокровища на свете.

Отклонившись, Эва улыбнулась сквозь слезы:

– Ему моя любовь не требуется.

– Зато кое-кому другому требуется, Эва. Вся твоя любовь до последней капли. – Его серые глаза сверкнули. – Мне дела нет, какой источник породил эту любовь. Главное, она здесь, в твоем саду. Со мной.

Она просунула ладони ему под рубашку:

– Ты меня не ненавидишь?

– В моем сердце никогда не было ненависти к тебе, – заверил он. – Только к самому себе. Я ненавидел весь мир и свое прошлое за то, что не позволяли мне просто любить тебя. Я злился на себя за попытку стать героем, способным решить любую проблему, хотя на самом деле лишь усугублял ситуацию.

– Если бы ты не нашел Трэвиса, я и по сей день колесила бы по стране с разбитым сердцем.

– Если бы я не нашел Трэвиса, то и по сей день колесил бы по стране вместе с тобой, – признался Маршалл. – Я бы так просто тебя не отпустил, а лишь дал бы некоторое личное пространство. Попытался защищать тебя, а не контролировать.