Лора Гурк - Как избавиться от герцога за 10 дней

– Не могу поверить… Он мертв, мертв…

– Да, милая. – Он гладил ее по спине и целовал душистые волосы. – Все хорошо, Эди, все закончилось. Он больше не сможет никого обидеть: ни тебя, ни других женщин.

Насторожившись, она подняла голову.

– Были еще и другие?

– Точно известно о двух девушках, которых он обесчестил. Это еще до случая с тобой. Схожие обстоятельства, но его отцу удалось замять это дело, так как обе жертвы были из числа прислуги. Девушкам заплатили и отослали подальше. Только проблема в том, что такие уже не могут остановиться.

– А я всегда думала, что причина во мне. Что это… я каким-то образом спровоцировала его, – возможно, согласившись встретиться, дала ему надежду. Что подтолкнула его к этому или…

Стюарт не позволил ей заниматься самобичеванием.

– Нет, моя дорогая. Нет. Его действия никак не зависели от тебя. И ни в чем нет твоей вины.

– Может, следовало всем рассказать о том, что он сделал, а не молчать, как я, чтобы другие были осторожнее.

– Почему ты решила, что все встанут на твою сторону? Да и стал бы кто-нибудь слушать тебя? Нет. У тебя нет доказательств, что он тебя заставил. Общество в подобных ситуациях всегда склонно обвинить женщину, особенно учитывая тот факт, что ты пришла в тот летний домик сама, причем после него. Я уверен, что он продумал все мелочи, сделав ставку на твою неопытность.

– Да, ты прав: это была его идея. А потом он всем говорил, что я заманила его в ловушку.

– Вот видишь! И если бы ты рассказала всем о случившемся, то общество скорее осудило бы тебя за недостаток благоразумия, чем Ван Хозена за его действия. А что касается реванша, разве ты могла бы собрать целую группу, чтобы уничтожить своего обидчика? Даже влияния твоего отца оказалось недостаточно.

– Но…

Он прижал палец к ее губам.

– Эди, выслушай меня. Ты не должна винить себя. Ты права, и это было бы справедливо, что ты не могла сделать ничего иного, кроме как убить его. Но ведь за это тебя могли отправить на виселицу или посадить в тюрьму. А как же тогда Джоанна? Кто бы заботился о ней? И даже если бы случилось чудо и тебя не схватили, разве страдания по поводу совершенного убийства не терзали бы твою душу? Нет, отомстить за тебя – моя задача. Я понял это, когда обо всем узнал. Я только хотел сделать все так, словно этого никогда не было, но, увы, не смог…

– Но я не хочу этого.

Он нахмурился.

– Не хочешь?

– Не хочу, Стюарт. – Она покачала головой. – Я не хочу сожалеть о том, что это случилось. И даже если бы могла все вернуть назад и изменить, я не стала бы этого делать.

– Что? – Он в недоумении уставился на нее. – Нет, Эди, ты не можешь думать так.

– Но я именно так думаю. Как бы ужасно ни было то, что случилось, но если бы ничего не произошло, я никогда не поехала бы в Англию, а значит, не встретила бы тебя.

Он покачал головой.

– Возможно, но все же…

– Помнишь, ты сказал, что, если бы не столкновение с львицей, ты, возможно, никогда не вернулся бы домой? – Она улыбнулась. – Ну вот, я чувствую то же самое. Нет худа без добра. Пусть через боль и страдание, но в конце концов мы пришли к радости и счастью.

– Господи, как же я тебя люблю!

– И я люблю тебя. – Она поцеловала его и, снова откинувшись на подушки, заключила: – И что бы там ни было, я не могу не радоваться, что Фредерик Ван Хозен мертв.

– Согласен. – Он придвинулся к ней поближе, закрыл глаза, и тут же перед его мысленным взором возникла фигура Ван Хозена, который держал в руке пистолет, направив его дуло себе в рот. Внезапно Стюарт ощутил удовлетворение от этой картины, но всего лишь на мгновение и тут же постарался не думать об этом. Все кончено. Дело сделано раз и навсегда. И пришло время все забыть.

– Стюарт? – Рука Эди скользнула по его обнаженной груди. – О чем ты думаешь?

Он повернулся и посмотрел на нее. Его жена лежала в белой тонкой сорочке на белых простынях, ярко-рыжие волосы, горевшие словно пламя в лучах солнца, разметались по пуховым подушкам.

– Я думаю о том, что очень счастлив, и благодарю за это судьбу: за то, что пошел на бал в Хандфорд-Хаусе; за то, что ты выследила меня и сделала это невероятное предложение; за то, что уязвила мое тщеславие, но…

– О, ради бога… Ты был чертовски самоуверен.

Он взял ее руку.

– Я счастлив, что тебе нравится, когда я целую твою руку. – Он помолчал, прижимаясь губами к ее ладони и чувствуя ее дрожь предвкушения. – Я счастлив, что ты заставила меня заключить это глупое пари на целых десять дней и дала шанс выиграть.