Кэрол Маринелли: Притворись моим мужем

Но не сейчас.

Пока он сам наложит пластырь и поедет в аэропорт. Можно позвонить Маттео, предложить ему пропустить вместе по стаканчику, но только при условии, что встреча состоится в аэропорту.

Хватит с него Бордо-дель-Чело!

Люка плеснул себе в лицо холодной водой. Но тут в голове мелькнуло: «Софи».

Для нее его выбор обернется настоящим адом, и Люке неприятно было об этом думать. Возможно, перед отъездом из родного города навсегда, ему стоит все-таки поговорить с Пауло и Софией.

Прижав к ране испачканную в крови рубашку, он прошел в спальню. Там он достал из чемодана, который даже не успел распаковать, свежую одежду. По приезде он успел пробыть дома не более часа, когда разгорелась ссора с отцом.

Во входную дверь кто-то постучал, но Люка не обратил внимания, решив, что, наверное, это Анджела. Но потом он вспомнил, что та сейчас в церкви.

Стук раздался снова, на этот раз громче, и Люка, спустившись на первый этаж, открыл дверь.

Его едва-едва восстановившееся после стычки с отцом дыхание снова сбилось.

Когда он снова обрел дар речи, голос его прозвучал тихо и чуть хрипло, с оттенком удивления:

– Софи?

Он с трудом заставил себя посмотреть ей в глаза. Только что, во время ссоры с отцом, он отозвался об этой девушке пренебрежительно. Она этого не заслужила.

Эти гнусные слова вырвались в пылу спора, и их вкус вместе со вкусом крови до сих пор ощущался во рту.

Когда наконец Люка взглянул на гостью, у него из головы вылетели все мысли. Он мог сейчас думать лишь о том, что глаза Софи почти не изменились, но взгляд их стал более проницательным. Губы остались по-прежнему полными, а макияжа на лице почти не было. Волосы стали гуще и длиннее.

А ее тело… Люка не удержался и окинул фигуру Софи быстрым взглядом. Та тощая девочка-подросток, которую он запомнил, исчезла, а вместо нее перед ним стояла очень красивая женщина.

Чье сердце он собирался разбить.

– Люка? – нахмурилась Софи. – Я не ожидала, что ты приедешь раньше среды.

– У меня изменились планы.

– Что случилось?

– Я решил прилететь домой пораньше…

– Я спрашиваю о твоем лице.

– Это просто порез, – соврал Люка. – Старый порез открылся.

– А синяки совсем свежие, – указала на них Софи.

Люка, вяло улыбнувшись, признался:

– Это меня отец.

Не зная, что на это ответить, Софи прочистила горло и решила объяснить свое появление.

– Пино только что доставил мне сообщение. Мальволио приказал, чтобы я пришла сюда. Якобы это очень важно.

– Кажется, я догадываюсь, почему он это сделал, – сказал Люка. Несомненно, отец решил, что, взглянув на Софи, сын передумает расторгать помолвку с ней. Он ошибся – Люка не из тех, кто сразу ведется на красивое личико. Заметив, что Софи непонимающе нахмурилась, он пояснил: – Думаю, отец хотел, чтобы мы с тобой побыли наедине.

– О!

– Ты ведь знаешь, как он умеет манипулировать людьми.

Софи не ответила. Все так думали о Мальволио, но никто не осмелился бы сказать это вслух.

Все еще держа дверь открытой, Люка предложил:

– Входи. Нам нужно поговорить.

После секундного колебания Софи шагнула внутрь и проследовала за ним на кухню, обшаривая глазами спину и широкие плечи Люки. Он такой лощеный, рафинированный. Разумеется, он ее не хочет.

И по его немногословности, по тому, как он отводил глаза, Софи догадалась, что Люка собирается ей об этом сказать.

Да, у нее есть сомнения по поводу того, стоит ли выходить за него замуж, но совсем другое дело – когда тебе в лицо заявят, что ты нежеланна.

– Сейчас, я только обработаю порез, – произнес Люка. – Присаживайся. – Софи осталась стоять. Выдвигая один за другим ящики буфета, он пробормотал: – Не знаю, где Анджела держит аптечку. А! Вот она.

Люка вынул упаковку пластыря и попытался открыть ее одной рукой, другой все еще прижимая рубашку к ране над глазом.

– Тут пластырем не обойтись. Тебе нужно к врачу, чтобы наложить швы.

– Если потребуется, я позабочусь об этом завтра, когда буду в Лондоне.

Он вскинул на Софи глаза, но она, не отреагировав на его заявление, видя, что рана довльно глубокая, предложила:

– Давай я помогу тебе.

Софи порезала ножницами пластырь на тонкие полоски и разложила их на кухонном столе. Пока она этим занималась, Люка заметил:

– Ты хорошо выглядишь.

Софи криво улыбнулась и с удовлетворением подумала: наконец он увидел ее в этом прекрасном платье. Лучше все-таки выглядеть на все сто, когда тебе дают отставку. Пусть Люка считает, что она всегда по воскресеньям ходит в шифоне, драгоценностях и с накрашенными блеском губами.