Шантель Шоу - Вернуть его кольцо

– Моя личная жизнь никоим образом не влияет на мою способность управлять «ДСЭ», – раздраженно воскликнул Константин, – акционеров интересует только прибыль, а не мои личные дела.

– К сожалению, это не так, учитывая, что тебе приписывают столько романов на стороне.

– Ты же знаешь, как пресса любит преувеличивать! Если ты действительно не собираешься назначать меня председателем, то кого ты предлагаешь?

– Сына моей сестры, Маурио. У меня ведь нет своего сына. – Увидев, как ошарашен Константин, Алонсо продолжил: – Я тщательно все обдумал и уверен, что у Маурио есть много качеств, которые делают его подходящей кандидатурой на роль председателя, и, кроме того, он – счастливо женатый мужчина, которого папарацци вряд ли застанут выходящим из казино, держа в одной руке бутылку виски, а другой – наполовину раздетую девицу.

– Маурио же бесхребетный! Он совершенно не годится на роль председателя совета директоров! – резко возразил Константин.

Он отвернулся, глядя в окно и борясь с искушением встряхнуть как следует своего дядю, чтобы тот обрел хоть какой-то здравый смысл. Это он, Константин, был самым подходящим человеком, который мог совмещать должности председателя и президента одновременно! Он был рожден для этого. Для него компания «ДСЭ» была не просто бизнесом. Это была его жизнь, его второе «я». После того как в семнадцать лет он стал невольным свидетелем гибели своего отца и мачехи, Константин с головой ушел в работу, чтобы заглушить эти страшные воспоминания. Десять лет он ждал того дня, когда наконец-то получит полный контроль над «ДСЭ», но сейчас существовала реальная угроза, что должность председателя уведут у него прямо из-под носа.

«Я этого не позволю!» – подумал он мрачно. «ДСЭ» была его компанией, и он не собирался терять ее. Он снова повернулся к дяде.

– Значит, если мой имидж – это единственная проблема, то я его изменю. Превращусь в отшельника. Буду вести монашеский образ жизни, если это требуется для того, чтобы ты выбрал меня своим преемником.

Алонсо пристально посмотрел на него.

– Я не требую от тебя ничего радикального, Константин. Я просто прошу, чтобы подробности твоих любовных похождений не муссировались в газетах и журналах. Я бы предложил тебе восстановить твой брак. Докажи, что ты можешь сдержать те клятвы, которые ты дал у алтаря, и это убедит меня, что я могу доверить полный контроль над компанией тебе, а не твоему кузену.

Глаза Константина сузились.

– Звучит, как шантаж.

– Мне плевать, на что это похоже. Ответственность за назначение следующего председателя лежит на мне, и если я не увижу, что ты изменил свой стиль жизни на тот, что соответствует основным принципам «ДСЭ», я не назначу тебя на эту должность.

Вернувшись поздно вечером в свой дом на Гросвенор-сквер, Константин думал о том, что, к сожалению, этот разговор с дядей не состоялся неделю назад, до того, как он ясно дал понять Изабель, что их брак исчерпал себя.

Было уже далеко за полночь, и Уиттекер давно спал. Константин налил себе хорошую порцию виски, уселся на софу и, взяв в руки пульт от телевизора, попытался найти что-нибудь стоящее, переключая каналы.

Как мог Алонсо даже подумать о том, чтобы передать должность председателя Маурио? Его кузен был довольно приятным молодым человеком, но он и пяти минут не продержится в жестоком мире крупного бизнеса. Крепкие нервы, бесстрашие и умение видеть перспективы – вот что требовалось для того, чтобы возглавлять корпорацию стоимостью в миллиарды фунтов – то, во что превратилась «ДСЭ» с тех пор, как Константин стал ее президентом. У него были грандиозные планы на будущее компании, но если его кузен станет председателем, некоторые члены совета директоров, несогласные с существующим положением дел, несомненно, будут пытаться настроить Маурио против него.

Сделав еще один глоток виски, он вдруг подумал, что слишком много пьет. Но если он выпьет достаточно, то сможет хотя бы несколько часов поспать. После визита Изабель неделю назад его снова начали мучить старые кошмары, словно напоминая, почему он не может быть с ней.

Он чувствовал, что на нем лежит основная ответственность за то, что развалился их брак. Но и Изабель тоже была отчасти виновата в этом. Он потерял счет тем вечерам, которые проводил в одиночестве, в то время как она пела в каких-нибудь пабах или клубах со своей группой. Изабель обвиняла его в том, что он не понимал, насколько важной была для нее музыка. Но если быть честным, то его очень злило, что «Стоун Ледиз» занимали все большую часть ее жизни.