Ребекка Донован - Что, если?..

На следующий день после приезда Николь

Я запихиваю в рот последний кусок блинчика и вскакиваю, чтобы сунуть тарелку в раковину.

– Куда это ты так торопишься? – спрашивает мама.

– Посмотреть, может, та новенькая девочка выйдет поиграть, – говорю я и почти бегом бросаюсь к двери.

– Райчел, но ведь еще совсем рано. Небось наши новые соседи спят с дороги.

– Но я ведь уже позавтракала! Может быть, и она тоже! – кричу я на ходу и толчком открываю сетчатую дверь. – Пока, мам!

Я перебегаю через газон и останавливаюсь среди невысоких деревьев между нашими домами. Просовываю голову и прислушиваюсь. Ничего не слышно. Подхожу ближе, к самой подъездной дорожке, и слышу:

– Ты все свои вещи в комод убрала?

Значит, не спят.

Я перескакиваю через цветы, высаженные у дорожки, и взлетаю по ступенькам крыльца. Нажимаю на кнопку звонка и жду. Но ждать не хватает терпения. И я жму снова.

Миссис Бентли открывает дверь:

– А, Райчел, доброе утро. Я смотрю, ты у нас ранняя пташка, да?

– А Николь выйдет играть? – спрашиваю я.

Я все лето с нетерпением ждала этого дня, с тех самых пор, как услышала, что в соседний дом приезжают новые жильцы и у них есть ребенок, который тоже пойдет в четвертый класс. Кэл надеялся, что приедет мальчик, потому что ни одного мальчика нашего возраста, кроме него, на всей улице больше нет. А я так очень даже рада, что это оказалась девочка.

Николь высовывает голову из-за маминой спины.

– Привет, Николь! – говорю я. Она делает шаг вперед, и я тут же беру ее за руку. – Пошли играть! – Не дожидаясь ответа, я тяну ее за дверь, а потом вниз по ступенькам.

– Николь, только осторожнее, пожалуйста. И к обеду будь дома, – окликает ее мама.

Мы выходим на тротуар, и я выпускаю руку Николь. Она натягивает подол своего голубого платьица, словно хочет его разгладить. В волосах у нее голубая лента, под цвет платья. А туфельки черные, лаковые. Вообще эта девочка выглядит так, будто к кому-нибудь на день рождения собралась.

– Откуда вы приехали? – спрашиваю я, пока мы идем по улице – туда, где стоят дома Кэла и Рей.

И тут я вижу, что мой приятель как раз выходит на крыльцо.

– Кэл! – Я бегу через улицу. Добежав до тротуара, замечаю, что Николь рядом нет. Оборачиваюсь и кричу ей: – Иди сюда, Николь! Мы пойдем играть в лес.

Николь по-прежнему чинно идет, а не бежит. Должно быть, боится поскользнуться в своих сверкающих туфельках.

Рей несется к нам через двор и на бегу во все горло кричит Кэлу:

– Как там дядя Фил, не достроил еще?

Николь наконец догоняет меня, и мы встречаемся с Кэлом и Рей на полпути между их домами.

– Не-а, – вздыхает Кэл. – Вечно мой папа тянет кота за хвост.

– Господи, так мы никогда домика на дереве не дождемся, – как всегда, ноет Рей.

– Можно пока просто так там поиграть, – предлагаю я. И спохватываюсь. – Ах да, познакомься, это Кэл и Рей, – объясняю я Николь, которая стоит чуть позади меня и смотрит в землю.

– Привет, – говорит Кэл.

Она поднимает на него взгляд и тут же снова опускает глаза. Неужели она боится Кэла? Ничего страшного в нем нет.

Тут и Рей тоже говорит:

– Привет.

Вот кто может хорошенько припугнуть, хотя по Рей этого ни за что не скажешь, пока не узнаешь ее как следует. Посмотришь со стороны – ну просто девочка-ромашка: маленькая, хрупкая, светлая коса, лицо все в веснушках. Однако на самом деле с ней шутки плохи.

– Во что сегодня будем играть? – спрашиваю я, радуясь, что у нас появилась новая подружка, хоть Николь упорно не раскрывает рта.

– Давайте наловим жуков и устроим жучиный зоопарк, – предлагает Рей.

– Или жучиный цирк! Нет, лучше не жучиный, а насекомовый! – подхватываю я, представляя, как бабочки летают сквозь обручи, а я танцую на арене. – Идемте!

Я бегу к роще прямо по высокой траве, в которой растут подсолнухи. Но внезапно останавливаюсь, опускаюсь на четвереньки и приглядываюсь.

– Что там такое? – спрашивает Кэл.

– Тсс. – Я не свожу глаз с кузнечика, присевшего на высокую травинку. Быстро-быстро накрываю его сложенными лодочкой руками. Чувствую, как он бьется там. Щекотно! Я взвизгиваю, раскрываю ладони и роняю кузнечика в траву.

– Зачем ты его выпустила? – спрашивает Рей. – Пригодился бы нам для цирка.

– Какой-то он… э-э-э… в общем, не очень годится в артисты, – отвечаю я, вспоминая, как кузнечик щекотал мне ладонь.

Кто-то хихикает у меня за спиной. Я оглядываюсь: Николь. Ну, слава богу, наконец-то она издала хоть какой-то звук. И меня тоже разбирает смех.