Соня Мармен: Долина Слез

О прекрасная Меган! Ни безумие, ни даже смерть не лишили тебя твоей ангельской красоты. Бледное лицо с тонкими чертами, такое безмятежное… Такое красивое! И вечно холодное. Своим поступком она обрекла себя на вечные страдания в чистилище. Путь в рай ей был теперь заказан.

Похоронили ее там же, в Маморах. Отправив Исаака в Карнох под конвоем, Колин и Лиам пошли хоронить Меган. Патрик остался со мной в старой хижине. Дункан спокойно спал в моих объятиях. Они похоронили ее возле каменной кручи и посадили на могиле молоденький куст боярышника. Неужели Лиам в итоге все же оказался суеверным? Заблудшие души не могли упокоиться на христианском кладбище, поэтому их хоронили в таком месте, где никто случайно не мог наступить на могилу и тем самым навлечь на себя несчастье. Я не стала ни о чем его спрашивать, ведь, по сути, мне не было до этого никакого дела.

Не знаю, что случилось с Исааком. Его привезли в деревню, и он предстал перед Джоном Макиайном и рассказал ему о том, что заставило его поддаться на шантаж со стороны Кэмпбелла и Барбера и стать предателем. Его запретная любовь превосходила все мыслимые пределы, она была греховной и в глазах Бога, и в глазах людей. Чтобы беременность Меган не вызвала лишних толков, он предложил ей соблазнить мужчину из клана. К несчастью, выбор Мег пал на Лиама, ее брата по отцу. Когда вся затея грозила рухнуть, а страшная тайна – открыться, Исаак увел Меган из долины и спрятал ее в горах, а сам принялся искусно плести интригу. Слухи о том, что Кэмпбеллы стали появляться в окрестностях деревни, найденная у озера брошь с эмблемой этого клана – этого было достаточно, чтобы отвести все подозрения. Потом Исаак очень правдоподобно изобразил убитого горем брата. Вдалеке от досужих глаз он наконец мог дать волю своей недозволенной страсти. А чтобы заслужить у сестры прощение, он пообещал, что станет помогать ей в ее черных замыслах.

Правда оказалась для Мег тяжелым ударом, и она предпочла излить свое отчаяние и ярость на нас с Дунканом. Черная магия, колдовство – на все это Исаак закрывал глаза. Разве в глазах Господа его собственные деяния были менее предосудительными?

На их с Меган несчастье, Эуэн Кэмпбелл однажды подстерег их, и с того дня над головой Исаака повис дамоклов меч. Дабы Эуэн не разоблачил их, Исаак стал передавать ему ценные сведения, а тот, в свою очередь, делился ими с Барбером. Свою партию они начали разыгрывать за несколько дней до моего бегства из долины. Вот потому-то Меган и испугалась так, когда мы встретили Эуэна с товарищами возле таверны в Балахулише!

Исааку пришлось рассказать всю правду о своем предательстве. О том, что разгружать судно будут у Лон-Крэга, он узнал совершенно случайно. Томас любил похвастаться, особенно перед женщинами. В такие моменты он забывал об осторожности. Он оставил записку для Грейси, служанки в трактире в Гатри, в которой написал, что навестит ее, как только вернется из Лон-Крэга. Исаак нашел этот клочок бумаги на стойке бара. Бедняга Том дорого заплатил за свою оплошность. Чтобы в клане по-прежнему считали предателем именно Максорли, Исаак столкнул его со скалы. Томас Максорли разбился насмерть.

Единственное, что говорило в пользу Исаака, так это то, что он помог спастись Лиаму. Но и это он сделал отнюдь не из альтруизма. Он прекрасно понимал, что, обретя свободу действий, Лиам сразу же убьет Барбера, избавив его тем самым от шантажиста. Позаботившись обо мне, он отвел от себя даже тень подозрения.

Суд состоялся в то же утро, прошел быстро и за закрытыми дверями. Макиайну надлежало решить, жить Исааку или умереть. Последний совершил много непростительных поступков. Я не стала спрашивать у Лиама, какой ему вынесли приговор. Участь этого человека меня не волновала. Однако подозрения насчет того, что с ним стало, у меня были. Исаака увезли из долины под эскортом Лиама, Колина и еще двух мужчин клана. Все четверо были вооружены. Вернулись они спустя час и вели на поводу пятую лошадь. Без седока…

Свет вырвал из темноты ямочку на ягодице моего обожаемого супруга. Он стоял у окна и тихонько раскачивался из стороны в сторону, баюкая сына. Мысли его простирались гораздо дальше, чем хватало глаз.

Я бесшумно подошла к нему. Почувствовав мое присутствие, он чуть-чуть повернул голову. Лицо его было усталым. Суд над Исааком стал для Лиама суровым испытанием, но взгляд его был безмятежен. Он какое-то время поглаживал сына по волосикам, потом протянул руку и погладил по голове меня, зарылся в мои волосы пальцами и чуть приподнял их. Масса черных волос снова мягко упала мне на плечи. Он отвел прядку от моего лица.