Лорен Оливер - Паника

Лили лежала в темноте, натянув одеяло до подбородка. Хезер решила, что она спит, и уже хотела закрыть дверь, когда Лили повернулась к ней, сев и опершись на один локоть. В свете луны, проходящем сквозь грязное окно, ее глаза были похожи на отполированные шарики.

– Куда ты идешь? – спросила она.

Хезер обошла гору из джинсов, толстовок, нижнего белья и свернутых в шарики носков и села на кровать Лили. Она была рада, что Лили не спала и что она наконец решила заговорить с ней.

– За мной заедут Бишоп и Нэт, – сказала Хезер, уходя от ответа. – Мы собираемся немного потусить, погулять.

Лили снова легла, забившись под одеяло. Какое-то время она молчала, а затем спросила:

– А ты вернешься?

Хезер почувствовала тяжесть в груди. Она наклонилась, чтобы положить руку на голову Лили, но та отпрянула.

– Почему ты спрашиваешь, малышка?

Лили не ответила. Какое-то время Хезер сидела рядом с ней в темноте, ее сердце сильно билось в груди. Она чувствовала себя беспомощной и одинокой. Вскоре Лили засопела, и Хезер поняла, что та уснула. Она наклонилась и поцеловала ее в лоб. Он был горячим и влажным. Хезер захотелось забраться к сестре под одеяло, разбудить ее и извиниться за все – за муравьев на кухне и пятна воды на потолке, за запах дыма и за крики на улице, за их маму Кристу и за их отчима Бо, и за их жалкую и никчемную жизнь.

Но с улицы послышался негромкий гудок, и Хезер ушла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Хезер всегда узнавала Бишопа по звукам, которые издавали его машины. Его отец когда-то владел гаражом, поэтому Бишоп был помешан на тачках. У него были золотые руки. Несколько лет назад он сделал для Хезер розу с лепестками из меди, стеблем из стали и шипами – из маленьких винтиков. Бишоп вечно возился с ржавыми кусками металла, которые он доставал черт знает где. Его последней находкой был «Бьюик Ле Сабре», двигатель которого издавал звуки, напоминающие старика, который свободно выдыхает, застегнув ремень.

Хезер взяла с собой дробовик. Натали сидела сзади. Странно, но Нэт всегда любила сидеть прямо посередине, даже если в машине не было других пассажиров, кроме нее. Она объясняла это тем, что ей не нравилось выбирать правую или левую сторону, потому что ей казалось, что тем самым она делает ставку на свою собственную жизнь. Хезер тысячу раз объясняла ей, что гораздо опаснее сидеть посередине, но Натали не слушала.

– Поверить не могу, что вы втянули меня в это, – сказал Бишоп, как только Хезер села в машину. Шел дождь – такой дождь, который не падал, а просто появлялся, будто бы выливаясь из огромного рта. Ни зонт, ни плащ не могли от него спасти – он лил со всех сторон сразу, заливаясь за воротник и в рукава, стекая затем по спине.

– Перестань. – Она затянула покрепче свою кофту с капюшоном. – Хватит этих лицемерных разглагольствований. Ты сам всегда смотрел Панику.

– Да, но это было до того, как две мои лучшие подруги совсем слетели с катушек и решили в ней участвовать.

– Мы поняли тебя, Бишоп, – ответила Натали. – Включи музыку, а?

– Это невозможно, миледи. – Бишоп дотянулся до подстаканника и протянул Хезер фруктовый снег [3]. Синий. Ее любимый. Она сделала глоток и почувствовала в голове приятный холод. – Радио сломано. Нужно заняться проводкой…

Нэт прервала его, преувеличенно вздохнув:

– Только не это .

– Что поделать? Я люблю все ремонтировать.

Он похлопал руль, ускоряясь на шоссе. Будто в ответ, «Бьюик» издал пронзительный вой в знак протеста, за которым последовало несколько сильных ударов и страшное бряцание, как будто двигатель разваливался на части.

– А я уверена, что эта любовь не взаимная, – ответила Нэт. Хезер засмеялась, немного успокоившись.

Бишоп свернул с шоссе и въехал на узкую грунтовую дорогу с односторонним движением, которая вела к задворкам парка. Таблички «Посторонним вход воспрещен» мерцали в тумане фар. На парковке стояло уже несколько десятков машин, большинство из которых были припаркованы по возможности близко к лесу. Некоторых из них было практически не видно под ветками.

Хезер сразу заметила машину Мэтта – старый подержанный джип, который он унаследовал от дяди. Его задний бампер был облеплен полуободранными наклейками. Мэтт отчаянно пытался выключить зажигание, будто он застрял в огромной паутине, сдав немного назад.

Хезер вспомнила их первую совместную поездку – они поехали отпраздновать его права, которые он наконец получил после трех заваленных экзаменов в автошколе. Он тормозил и двигался с места так резко, что Хезер боялась, как бы ее не стошнило купленными им же пончиками. Но Мэтт был так счастлив, и Хезер была счастлива вместе с ним.