– Беременная жена – это и радость, и испытание, – сказал Малколм, очень довольный, что его голос не дрогнул.
Всплеск эмоций, который он почувствовал, узнав, что Давина ждет ребенка, немало удивил даже самого Малколма, и он ощутил большое облегчение, когда понял, что может вполне успешно их скрывать.
Тем не менее, почувствовав на себе проницательный взгляд матери, он отвел глаза. Временами ему казалось, что она легко читает его мысли, а сейчас он вовсе не собирался ими с нею делиться. Он был рад счастью брата – искренне рад. Но иногда все же испытывал горечь разочарования из-за того, что Давина выбрала Джеймса, а не его.
– Сэр Гидеон приехал сюда с крайнего севера, – сказал Джеймс, – и принес тревожные вести, касающиеся нашей семьи.
Джеймс опустил голову, бросил быстрый косой взгляд на брата, и у Малколма появилось дурное предчувствие. Он постарался отмахнуться от неприятного ощущения, но следы его остались. Должно быть, случилось что-то серьезное, если его брат покинул беременную жену и примчался сюда.
– Расскажите нам эти новости, сэр Гидеон, – предложил лэрд Маккенна.
Сэр Гидеон повернулся к лэрду, и на его лице отразилась озабоченность.
– Как сказал Джеймс, я несколько месяцев провел на севере и услышал там весьма огорчительную историю, касающуюся вашей семьи.
Сэр Гидеон замолчал, поскольку вошли слуги с подносами, нагруженными едой, вином, элем и виски. Как только они расставили еду и напитки на столе, Маккенна властным жестом отослал их.
– Итак, – нетерпеливо проговорил он.
Сэр Гидеон вздохнул.
– Лэрд Макферсон объявил награду за голову сэра Малколма.
Малколм резко стукнул своей кружкой по столу – даже содержимое выплеснулось.
– Что?
– Это правда, – уверенно сказал сэр Гидеон. – Я слышал это от разных людей, в том числе от стражи Макферсона.
– Но за что? – удивился Малколм. – Я почти не имел дела с Макферсонами и уж точно никогда ничего не сделал, чтобы заслужить подобное обращение.
– Он утверждает, что это кара за позор, который вы навлекли на его клан. Его младшая дочь Бриенна недавно родила ребенка. – Сэр Гидеон откинул волосы с лица. – Макферсоны утверждают, что вы его отец.
Слишком потрясенный, чтобы говорить, Малколм откинулся на спинку стула.
«Незаконнорожденный ребенок? Мой незаконнорожденный ребенок?»
Взгляд лэрда застыл на Гидеоне – гонце, принесшем дурную весть.
– Вы уверены, что расслышали все правильно?
– Абсолютно. Речь идет о внушительной сумме, и новость быстро распространяется. Недалек тот день, когда люди, желающие ее получить, явятся на ваши земли.
– Поэтому вы здесь? – вкрадчиво спросил лэрд. – Желаете получить награду за моего сына?
– Отец! – Джеймс вскочил. – Гидеон – надежный друг. Сегодня он прибыл сюда, потому что я его об этом просил.
– И мы благодарны ему за это, не правда ли, Брайан? – Леди Эйлин взяла сына за руку и усадила обратно.
– Меня не оскорбляют ваши подозрения, лэрд Маккенна, – спокойно проговорил сэр Гидеон. – Это вполне разумное предположение. Но я могу дать слово чести, что никогда не обращу оружие против кого-нибудь из Маккенна. Я поклялся в верности Джеймсу, а к клятвам я отношусь серьезно.
– Спасибо, сэр Гидеон, – сказала леди Эйлин и благодарно улыбнулась. – Мы перед вами в неоплатном долгу.
Брайан Маккенна устало кивнул, после чего устремил вопросительный взгляд на старшего сына.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание, Малколм? Это неправда? Или ребенок действительно может быть твоим?
Малколм был слишком потрясен, чтобы оскорбиться. Нахмурившись, он почесал затылок, погрузившись в воспоминания.
– Не припоминаю, чтобы мне когда-нибудь доводилось встречать дочерей Макферсона.
– А как насчет весеннего праздника в прошлом году? – спросил Джеймс. – Там присутствовали члены всех кланов. Ты не мог встретиться с девушкой тогда?
– Это возможно, но я бы определенно помнил! – громко воскликнул Малколм. Его голос эхом прокатился по пустому залу.
И все же, если быть честным, он не мог быть абсолютно уверенным. Проведя несколько недель, предшествовавших празднику, в гостях у брата, Малколм был настроен, мягко говоря, своеобразно. Ему было трудно постоянно видеть любовь и внимание, связывавшие Джеймса и его жену – женщину, которую он некогда хотел назвать своей.
Первоначальное облегчение, которое он испытал, покинув, наконец, их компанию, в конечном счете стало причиной нехарактерного для него поведения. Он пропустил все турниры и сражения праздника, до которых раньше был большим охотником, а вместо этого много пил – виски на празднике лилось рекой – и флиртовал с хорошенькими девушками.
Читать дальше