Кейтлин Крюс: Повторим нашу встречу

От каждого прикосновения ее обдавало жаром. От него исходили все те же животные флюиды, которые помнило ее тело. Его торс был твердый как камень. Она почувствовала приятную тяжесть его рук на своих плечах, и позабытое пламя разгорелось в ней заново с неимоверной силой, будто он впервые прикоснулся к ней.

Приказание разомкнуть губы не прозвучало, но Пейдж все равно это сделала, и его большой палец оказался внутри влажного и теплого рта. Так порочно и странно. И в то же время невероятно сексуально. Его темные глаза живо заблестели, когда их взгляды наконец встретились.

– Напомни мне, почему я потерял из-за тебя голову тогда, – прошептал он. Гнев и неприкрытое желание мести отразились в его тоне. – Поработай языком.

Пейдж не знала, какой демон в нее вселился, но мучительная смесь давно потерянных надежд, угрызений совести и негодования заставила ее самоотверженно приняться за выполнение этой просьбы. Она схватила его кисть обеими руками и неистово ласкала языком палец, будто это была совершенно другая часть его тела.

Они оба потеряли счет времени, и сколько это продлилось, неизвестно.

Его глаза стали темнее ночи, спустившейся на горы, и в них горел лихорадочный отблеск золота. Тело Пейдж плавилось, растекалось. Она ощущала себя дерзкой и дикой, упиваясь его вкусом. Пусть Джанкарло ненавидел ее, пусть хотел сделать ей больно, но Пейдж и мечтать не могла о том, что когда-нибудь это снова произойдет.

Ей приходилось настойчиво убеждать себя, что ее чувства к нему ничего не значат, что это просто сила физического влечения. Но ее сердце ликовало от этого подарка судьбы.

Он наконец высвободил руку из ее плена и посмотрел на нее. Пространство между их телами наполнилось неукротимой сексуальной энергией.

– Я рад, что ты не утратила сноровку. – Его голос не лишился жесткости, но в нем появилась соблазнительная хрипота.

Пейдж надеялась, что это что-то значит. Что он тоже чувствует это безумие, это бешеное притяжение и не может ему сопротивляться.

Его губы превратились в такую прекрасную улыбку, что у нее к горлу подступил ком от этой красоты. Но ей стоило догадаться, что это только начало.

– Встань на колени, – скомандовал он.

На миг Пейдж почудилось, что она все-таки упала вниз с крутого обрыва, и этот мучительный и ужасный звук в голове – ее собственный отчаянный крик. Но Джанкарло по-прежнему стоял рядом с ней, все еще ждал, и меньше всего на свете ей хотелось вновь услышать его приказ.

Джанкарло едва удавалось сдерживать издевательский смех. Он прекрасно знал, что она расслышала его слова.

– Уж точно не здесь, – тонким голосом возразила Пейдж.

– Где я хочу. И как я хочу. Что не ясно?

– Но я… – Ей пришлось откашляться, потому что ее голос срывался на шепот от волнения. – Я хочу сказать, что…

– Такое ощущение, будто ты в замешательстве. – Ей захотелось кричать от небрежного прикосновения его пальцев к нежной коже ее неприкрытых плеч. – Здесь все решаю я.

– Послушай…

– Я сказал тебе, что делать, – холодно напомнил он ей. – И ты знаешь, что случится, если ты ослушаешься.

Пейдж резко отпрянула от Джанкарло, хотя ему бы не составило никакого труда удержать ее силой.

Боже, в течение первых месяцев, а затем лет в ней теплилась слабая надежда, что он появится вновь, что разыщет ее, когда его злость поутихнет и все забудут о скандале. Чтобы продолжить разговор, который начался в то ужасное утро на пороге ее квартиры. Они провели вместе всего пару месяцев, но Джанкарло знал Пейдж лучше, чем кто-либо. В ней жила уверенность, что он поймет, что в этой грязной истории есть смягчающие ее вину обстоятельства.

Но он так и не пришел.

– Ты действительно этого хочешь? – спросила Пейдж, все еще ощущая во рту привкус его кожи, терпкий, пьянящий, как выдержанное вино. – Таким ты стал после этих десяти лет?

– Таким я стал из-за тебя. – Джанкарло не произнес имени Никола, но оно повисло в воздухе, наполненном ароматом жасмина и розмарина. – И именно этого я и хочу.

– Заставить меня? Чтобы я делала то, что не хочу? Чтобы я… – Ее голос резко стих. Господи, только не это. Только не он. Только не тот, с кем она чувствовала себя такой живой и сильной лишь от одного его прикосновения. – Я даже не могу произнести это вслух.

– Ты все превратно понимаешь. – Он сунул руки в карманы, будто ему было трудно держать их при себе. – Я не стремлюсь принудить тебя к чему-то. Совсем наоборот.