Кевин Милн - Финальный аккорд

Мое учащенное сердцебиение мгновенно вернулось. И озноб. И одышка. Анна хотела осмотреть Вену… со мной.

– Считайте, что я ваш, – произнес я, не осознавая смысл сказанного. Она не растерялась.

– Спасибо… Я думаю, что так и будет. – Она сделала достаточно длинную паузу, чтобы я смог задаться вопросом, что скрывалось под ее фразой.

– Ты можешь приехать сюда в девять? Я хочу начать пораньше.

– Чем раньше, тем лучше. – Меня не волновало, что я слишком охотно соглашался. Я был готов. Я был в восторге. Мое сердце билось. Я едва мог в это поверить. Анна будет осматривать Вену. Со мной!

На следующее утро я приехал к многоквартирному дому Магды ровно в восемь пятьдесят девять. Анна уже ждала меня у входной двери.

– Ты уверен, что у тебя есть время для меня сегодня? – спросила она. – Я надеюсь, ты не пропускаешь ничего важного, например занятия.

Я старался не слишком глупо улыбаться.

– Я позвонил и сообщил, что заболел. Сказал профессору, что у меня температура. И трудно дышать, и озноб… Кроме того, сегодня только одно занятие. Не очень важное. Правда.

– Хорошо, – решительно ответила она. Затем спросила, куда мы пойдем в первую очередь.

– Разве ты не имеешь в виду какие-то определенные места?

– Ты гид. Удиви меня.

Первая половина дня была потрачена на рассматривание церкви – одной-единственной церкви – под всеми возможными углами. Она называлась Карлскирхе, и, казалось, Анна знала все о ней – по чьему заказу была построена и когда, кто ее спроектировал, какие ее элементы наиболее показательны для стиля барокко – буквально все. Для меня было невероятно удивительно, как она может смотреть на одну из позолоченных колонн в течение пятнадцати минут подряд, не моргнув глазом. Когда я спросил ее, что она видит в ней, она ответила вопросом на вопрос.

– Что ты видишь или слышишь, когда играешь «Реквием» Моцарта или «Волшебную флейту»?

– Легкость. Чистый гений.

Она подмигнула.

– Точно.

В обед мы съели по порции мороженого, которое купили у уличного продавца, и потом прыгнули в метро, чтобы доехать до Шёнбрунн, дачи бывшей императорской семьи, состоящей из тысяча четыреста сорок одной комнаты. Чудо из чудес, но на все про все нам хватило двух часов, правда, только потому, что самостоятельные экскурсии были запрещены, а платный гид не разрешал нам отставать от группы.

Когда наступили сумерки, Анна спросила о моих планах на следующий день. Мой практикум, который я не мог пропустить, заканчивался в десять тридцать, поэтому мы договорились встретиться в одиннадцать часов, чтобы съесть ланч, а после отправиться на осмотр новых достопримечательностей. Потом это повторялось изо дня в день. Мы встречались, как только заканчивались мои занятия, осматривали вместе город, пока не наступал вечер, желали друг другу спокойной ночи, а на следующий день все начиналось заново.

После звонка о том, что я болен, который я сделал ради нашей первой экскурсии, я не пропустил ни одного занятия в университете. Но даже во время уроков мой ум был занят мыслями о том, что меня ждет после них. К нашему четвертому совместному дню Анна согласилась тратить меньше времени на каждое новое место, чтобы быть уверенной, что у нее хватит сил на осмотр всех достопримечательностей, которые необходимо увидеть, по крайней мере, хотя бы один раз в жизни. Поэтому день за днем мы систематически передвигались от одного места к другому. Меня не волновало, что я видел эти места уже раз сто. В компании с Анной они были бесконечно более интересными. К концу девятого дня мы осмотрели все обязательные для посещения места, и я начал показывать ей те уголки Вены, на которые у туристов либо не хватало времени, либо они просто про них не знали. Например, Центральное кладбище, где увековечена память музыкальных светил Австрии, таких как: Моцарт, Бетховен, Шуберт, Брамс, Штраус, Шёнберг. Или Сокровищница Габсбургов, где хранится Святое копье, которым, как полагают некоторые, пронзили бок Иисуса Христа. Или Театр эротики, где жил Бетховен, когда сочинял свою «Симфонию № 3». Единственные разы, когда мы видели Магду, были в те дни, когда она изредка ужинала вместе с нами. Во все остальное время она была удовлетворена тем, что позволяла нам водить дружбу вдвоем, когда сама она проводила время со своей семьей, которую не видела почти восемнадцать месяцев. Но в день тринадцатый, последний перед тем как Анна и Магда должны были покинуть Вену и отправиться на экскурсии в другие европейские города, такие как Париж, Берлин, Будапешт и Венеция, Магда вдруг решила, что было несправедливо с ее стороны «игнорировать» лучшую подругу, поэтому она пробыла с нами весь день. Весь день! Она не могла выбрать для этого худшего времени. Всю неделю я тщательно разрабатывал стратегический план проведения нашего последнего совместного вечера. Когда мы будем прогуливаться вдоль противоположного берега реки Дунай, держа друг друга за руку и любуясь отсвечивающимися в воде огнями моста Райхсбрюке, я собирался, наконец, набраться мужества и поцеловать самую удивительную женщину на планете Земля. Вместо этого я закончил день досадно длинным походом по магазинам с нашей австрийской «третьей лишней», чтобы она могла купить все необходимое для поездки на поезде в Берлин. И когда солнце начало садиться, Магда была непреклонна, сказав, что им надо рано лечь спать, чтобы отдохнуть перед долгим путешествием. В самом деле? Вам надо отдохнуть перед тем, как вы весь день будете сидеть в поезде? Когда мы расстались у подъезда многоквартирного дома Магды вскоре после ужина в знаменитом ресторане по Нойбаугассе, который славится своими нелепого размера шницелями, Магда крепко пожала мне руку.