Беннетт замолчал и прищурился, судя по всему, намереваясь рассказать мне нечто неприятное.
– Ларкин, Сисси тоже была в Карроуморе. Она вытащила твою маму на улицу и спасла ее от пожара, но Маргарет спасти не смогла.
Я прислонилась к машине, чтобы не упасть:
– Сисси вытащила маму из огня?
Беннетт подошел ближе, и, не обращая внимания на мой протест, положил руки мне на плечи:
– Ты как?
– В порядке, – солгала я.
Мне понадобилась вся сила воли, чтобы не позвонить Сисси с требованием объяснений.
– Неужели тебе никто об этом не рассказывал? Если не твои родственники, то друзья или знакомые? Эта тема должна была хоть раз всплыть в разговорах.
Я едва не расхохоталась ему в лицо.
– Видимо, все считали, что я и так в курсе. У меня просто нет слов. А мама знала?
– Понятия не имею. Спросишь, когда очнется.
Я пристально взглянула на Беннетта, предположив, что он высмеивает мой оптимизм по поводу маминого выздоровления.
– Лучше поговорю с Сисси. Хотелось бы знать, почему она столько времени скрывала все это от меня. – Я указала на зловещий остов старинного особняка.
– Поговори с Сисси, – мягко поддержал Беннетт. – Уверен, она все объяснит.
– Обязательно поговорю. – Я села на пассажирское сиденье и принялась искать в сумочке ключи от машины.
– Гэбриел сказал, ты вчера заходила к нему в кафе. И Джексон Портер тоже был там.
Я низко опустила голову и загородила весь свет, еще больше затруднив себе поиск ключей.
– Правда был?
Беннетт отстранился. Я боялась взглянуть ему в глаза, иначе он прочтет мои мысли. Слава богу, ключи наконец нашлись. Я сжала их так крепко, что ладони стало больно.
– Кстати, он не женат. Они с Мелиссой поженились, но очень быстро разбежались. Теперь Джексон меняет подружек как перчатки и продолжает отцовский бизнес. Мало ли, тебе интересно.
Я удивленно взглянула на него, совсем забыв, что не стоит этого делать.
– Зачем ты это говоришь?
Беннетт пристально смотрел мне в глаза, разоблачая все мои тайны.
– Просто держу тебя в курсе событий.
– Спасибо, но в этом нет необходимости. Когда мама придет в себя, я сообщу, как она собирается поступить с Карроумором. Дом простоял в таком виде почти шестьдесят лет, подождет еще немного.
– Точно, – согласился Беннетт. – Только помни: если исторические здания вроде этого разрушаются, их уже не вернуть.
– Обязательно тебе сообщу, – повторила я, пристегивая ремень безопасности.
– Поеду за тобой. – Беннетт указал на дорожку вокруг дома. – Не хочу, чтобы ты здесь застряла.
Я подавила разочарование. Скорей бы уже он уехал, тогда я смогу прочесть надписи на лентах. Однако Беннетт прав. Ленты подождут.
– Спасибо. – Я вставила ключ в замок зажигания, и Беннетт захлопнул мою дверь.
Солнце начало клониться к закату. Черная громада Карроумора превратилась в зловещую тень. Я медленно двинулась вперед. Беннетт поехал за мной; в зеркале заднего вида отражался свет его фар. Удивительно, но от осознания того, что он рядом, мне стало спокойнее.
Как только мы выехали на Семнадцатое шоссе, я рванула вперед, оставив Беннетта позади. Он мог бы с легкостью догнать меня, если бы захотел, но я знала – он понимает, что мне нужно побыть одной и подумать.
Подъехав к дому Сисси, я включила свет в салоне, кое-как добралась до кармана (совершенно не жалея о пристрастии к обтягивающим джинсам) и вытащила оттуда две ленты, все еще белые и хрустящие.
Можно сосчитать по пальцам одной руки, сколько раз мама писала мне письма или записки, но я тут же узнала ее почерк. Я разложила первую ленту на коленях и прогладила рукой, чтобы лучше видеть. На ней черным маркером были выведены жирные буквы: «Я скучаю по тебе. Жаль, что я так и не успела узнать тебя».
У меня екнуло сердце. Мне вспомнилось, как однажды мы с Мейбри и Беннеттом пошли в кино на фильм ужасов, наврав кассиру про возраст. Там была сцена, когда юная девушка собирается войти в темную комнату.
Словно повинуясь указанию невидимого режиссера, я развернула вторую ленту и положила ее поверх первой. Почерк другой; впрочем, трудно сказать наверняка, потому что писали не маркером. Сумерки скрадывали цвета; похоже, буквы красные, даже алые.
Я несколько раз моргнула, чтобы удостовериться, что прочитала верно.
Прости меня.
Такое ощущение, будто читаю чужой дневник. Я осторожно поскребла ленту пальцем: посыпались мелкие хлопья. Определенно не фломастер. Возможно, гелевая ручка или маркер с блестками, от которых мы с Мейбри сходили с ума в средней школе.
Читать дальше