Шантель Шоу - Роковой миг наслаждения

Круз не производил впечатления человека, которого одолевают воспоминания прошлого. На нем был безупречно сшитый серый костюм, выгодно подчеркивающий его поджарую фигуру, и белая рубашка, резко контрастирующая с загорелым лицом. Внешне он соответствовал облику феноменально успешного мультимиллионера, о котором она читала в газетах. Однако же за фасадом благопристойности Сабрина ощущала рвущуюся наружу энергию неукрощенного хищника. Это качество сильно интриговало ее, когда они были любовниками.

Она заставила себя войти в библиотеку, решительно закрыв за собой дверь.

Круз стоял у стола, его лицо, в профиль напоминающее голову хищной птицы, приняло высокомерное выражение, словно Эверслей-Холл принадлежал ему, черт бы его побрал!

Сабрина испытывала те же чувства, что и в детстве, когда ее вызывали в кабинет отца, чтобы она объяснила какой-нибудь свой проступок. Графа Бэнкрофта нельзя было назвать строгим отцом, дети его мало интересовали. Большую часть времени он проводил за границей и порой казался маленькой Сабрине незнакомым человеком, который огорчает ее маму. С его отъездом дышать становилось легче и свободнее.

Вздернув подбородок, Сабрина подошла к Крузу, но тут же пожалела об этом. Она могла поклясться, что он не случайно подвинулся так, чтобы она оказалась в ловушке между его сильным телом и столом. Сабрина вдохнула знакомый аромат его одеколона и узнала марку пены для бритья, которую она подарила Крузу вскоре после того, как стала спать с ним. Неужели он специально ими воспользовался, чтобы помучить ее?

Не желая встречаться с ним взглядом, молодая женщина выглянула в окно и застонала при виде оргии, разворачивающейся на лужайке.

– Ради бога! – пробормотала Сабрина, быстро задергивая шторы.

– Похоже, твои друзья развлекаются на полную катушку, – протянул Круз.

– Это не мои друзья.

Сабрина чувствовала, как пылает ее лицо. Она не считала себя ханжой, но то, что творилось в саду, было неприемлемо.

– Значит, друзья твоего брата? – проявил любопытство Круз. – Это вечеринка Тристана?

– Тристан в университете.

К счастью, ее брат не был похож на Хьюго Ффолкса и его окружение. Трис знал: для того чтобы осуществить свою мечту и стать пилотом самолета, нужно много и упорно учиться. Не считая, разумеется, такой мелочи, как сто тысяч фунтов на обучение. Карусель тревожных мыслей снова закружилась в голове Сабрины. Она обязательно найдет эти деньги, правда, пока не знает как.

– Значит, эти люди – гости твоего отца?

У Сабрины не было ни малейшего желания объяснять, что вечеринки в Эверслей-Холл – мера вынужденная. Никто, кроме нее и менеджера банка, не знал о финансовой катастрофе, которая нависла над поместьем, и ей еще удавалось скрывать от средств массовой информации известие об исчезновении графа.

– Это мои гости, – не моргнув глазом солгала Сабрина. – Некоторые из них просто не стесняются выражать свои эмоции.

Круз скептически взглянул на нее:

– В Лондоне до меня дошли слухи о том, что ты устраиваешь в Эверслей-Холл сумасшедшие загулы. Что думает граф Бэнкрофт, глядя, как его поместье заполонили породистые щенки из высшего общества?

– Отца нет. Он уехал по делам, и я не знаю, когда он вернется. Извини, но больше ничем я помочь тебе не могу.

Сабрина попыталась обойти Круза и вскрикнула от неожиданности, когда он ухватил ее за руку.

– Его нет? – низким голосом повторил он. – Я смотрю, ты не слишком изменилась за десять лет, gatinha [2] . Ты по-прежнему считаешь, что можешь отмахнуться от меня, словно я грязь под ногами.

– Не говори ерунду. – Она попыталась высвободиться. И не называй меня так. Я не твоя gatinha.

Круз обращался к ней так, когда они были любовниками, но его тон был саркастичным, и Сабрина почувствовала себя задетой.

От его голоса и сексуального акцента по телу женщины побежали мурашки. Она старалась не пожирать Круза взглядом, но не могла глаз отвести от его скульптурно вылепленного лица и особенно от чувственного рта.

– Я не считала тебя грязью, – прошептала Сабрина.

– Когда мы в первый раз увидели друг друга, ты вздернула нос и не обратила на меня внимания, – напомнил Круз.

– Мне было восемнадцать, и я была до боли наивна. Монахини, учившие нас, никогда не говорили, что существуют красивые мужчины, которые могут заставить женщину чувствовать… – Она осеклась и залилась краской под изучающим взглядом Круза.

– Чувствовать что? – мягко поинтересовался он.