Карен Уайт - Незнакомцы на Монтегю-стрит

Джек вопросительно поднял брови.

– Происхождение кукольного домика. Так, на всякий случай.

– На всякий случай чего? – медленно уточнил он.

– Чтобы узнать, что именно пришло сюда вместе с кукольным домом, кроме мебели и кукол.

Наши взгляды на мгновение встретились. Но затем я отвернулась и повела его к входной двери.

– А если что-то и вправду пришло? – спросил он.

Я на секунду задумалась.

– Мы могли бы его отдать. Ребекке.

– Почему Ребекке? – удивленно переспросил Джек.

– Потому что духи всего один раз взглянут на розовое гнездышко, которое она называет своей спальней, и тотчас, сломя голову и расталкивая друг друга, наперегонки помчатся вон.

Я видела, что Джек пытается не засмеяться.

– Спокойной ночи, Мелли.

– Спокойной ночи, Джек.

Я закрыла за ним дверь и лишь потом поняла, что так и не напомнила ему, чтобы он не называл меня Мелли.

Второй раз менее чем за год я с набитыми чемоданами стояла на пороге дома моей матери – с той разницей, что на этот раз я пришла не одна, а с непокорным подростком. Я почти ждала этой минуты, хотя бы потому, что теперь у меня будет союзник в войне против угрюмой враждебности, которую я испытывала на своей шкуре почти каждый час. Я знала: это в основном потому, что вещи в комнате Нолы отказывались знать свое место, она же считала, что это все мои происки. Не знаю почему, но мне было легче принять вину, чем сказать ей правду.

Нола, разинув рот, посмотрела на квадратный кирпичный георгианский дом с двухъярусным портиком. Несмотря на позднюю весну, сад поражал калейдоскопом красок и ароматов, а новая решетчатая беседка – подарок моего отца – была сплошь в бутонах вьющейся розы. Моя мать выросла в этом доме, а я первые шесть лет жизни навещала здесь мою бабушку. Наверно, именно поэтому я сама никогда не замечала его величия и не задумывалась о том, каким чопорным он может показаться постороннему человеку, не знавшему его домашнего тепла и любви. Или его призраков.

– Ни фига себе! Вот это да! – воскликнула Нола.

Я сердито посмотрела на нее, вспомнив то, что однажды сказала мне мать, когда я была еще достаточно юной, чтобы прислушиваться к мнению взрослых. Тогда я повторила слова, сказанные моим отцом, когда он решил, что я не слышу. Я до сих пор ощущала вкус мыла «Дайал» на моем языке.

– Нецензурная лексика не для женщин, – тихо сказала я. – И если моя мать услышит от тебя что-то в этом роде, она заставит тебя вымыть рот с мылом.

Нола вытаращила глаза, как мне показалось, испуганно, поэтому я воспользовался возможностью и добавила:

– И я не стану ей мешать.

Нола отпрянула от меня, из чего я сделала вывод, что мои слова произвели впечатление. С другой стороны, я была в ужасе, оттого что уподобилась собственной матери, так что эта небольшая победа особой радости мне не принесла. При звуке приближающихся шагов мы обе повернулись к двери.

– Мелли, Нола! – певуче произнесла моя мать, распахивая дверь и впуская нас в фойе дома на Легар-стрит. Она по очереди обняла каждую из нас, окутав шелестом шелка и облаком духом «Шанель № 5». Когда-то я ненавидела этот парфюм – он всегда напоминал мне мать, бросившую меня, когда мне было всего шесть лет. Но теперь он постепенно начал мне нравиться, наряду с моим растущим интересом к опере и обменом обувью. Эти новые отношения «мать – дочь» были похожи на переезд в другую часть света, где никто не говорит на вашем языке. Добавьте в этот микс Нолу, и все станет гораздо пикантнее.

– Привет, мам. Еще раз спасибо за то, что позволила нам пожить у тебя.

– Не говори глупости, Мелли. Ты моя дочь, поэтому считай мой дом своим. И ты тоже, Нола. Я даже заказала ключи для вас обеих, чтобы вы могли приходить и уходить, когда вам вздумается. Миссис Хулихан уже устроилась на кухне с Генералом Ли, так что все будет как дома.

– Что?! Эта псина тоже здесь? – простонала Нола.

Еще недавно я бы с ней согласилась. Переезжая вместе с моим отцом с одной военной базы на другую, я не могла даже заикнуться, чтобы нам завести домашнее животное, даже если бы очень захотела. Но потом я унаследовала от покойного мистера Вандерхорста Генерала Ли и с тех пор стала владелицей домашнего питомца, если меня можно так назвать. Скорее я была для него компаньоном, делящим с ним мягкую кровать, источником еды и угощений и теплых коленей. Не желая демонстрировать слабость, я подумала, что неплохо научилась прятать свою растущую привязанность к этому милому существу.