Лора Гурк: Пари с маркизом

Собственно, леди Федерстон обладает самой незапятнанной репутацией в Лондоне. Хотя его делу это пойдет только на пользу, все же на мгновение Николас об этом пожалел: ее полные темно-розовые губы были словно предназначены для поцелуев и она излучала откровенную чувственность, которую ее муж явно не оценил.

Маркиз окинул взглядом ее фигуру, отметив, что костлявые мощи девушки, замотанной в тюль, уступили место куда более роскошным формам. Даже свободный покрой платья не мог скрыть округлой пышности грудей и изящного изгиба бедер. «Нет, – решил Николас, медленно обводя взглядом всю эту красоту, – в леди Федерстон давно не осталось ничего неуклюжего».

Взгляд маркиза на мгновение остановился на ее шее, с одобрением отмечая атласную кожу, не прикрытую отороченным кружевами вырезом платья, и скользнул к лицу. Николас посмотрел ей в глаза, и тело окатило жаром от жгучего желания. Возбудиться от одного вида женщины было для него не в новинку, а сочетание черных волос и голубых глаз он воспринимал особенно остро, но, учитывая причину, по которой он сюда явился, вожделеть Белинду Федерстон ему совершенно ни к чему. Это ужасно неудобно.

«Впрочем, вряд ли это имеет большое значение», – весело подумал Николас, глядя, как сужаются эти ошеломительные голубые глаза. Она наверняка заметила возбуждение его тела и не только не ответила ему тем же, но и вовсе его не оценила.

Ну оно и к лучшему. На свете много вдов, с радостью забывающих о правилах приличия, соблюдение которых требовалось от них во время замужества. Но насколько ему известно, леди Федерстон к ним никогда не относилась. Кроме того, Николас знал, что она стеснена в средствах, а из-за попыток отца держать его в рамках Николас больше не мог позволить себе сблизиться с женщиной, у которой нет денег.

– В высшей степени неожиданно, лорд Трабридж.

Голос леди Федерстон вырвал его из раздумий, и Николас, с сожалением отбросив все похотливые мысли о ней, напомнил себе о цели визита.

– Возможно, неожиданность, но, надеюсь, приятная?

Белинда ответила ему слабой неискренней улыбкой, и он тут же пожалел, что задал этот вопрос. Хоть она и призналась, что удивлена его появлением, лицо ее не выражало ни малейшего любопытства, и, когда в гостиной снова повисла тишина, Николас вдруг почувствовал себя ужасно неловко.

Возможно, со стороны маркиза было самонадеянностью ожидать более теплого приема от представительницы прекрасного пола, но за это он уже наказан вполне достаточно. Исходящее от Белинды презрение казалось осязаемым.

С другой стороны, Николас редко сталкивается с женщинами, подобными леди Федерстон. Она наверняка считает своим долгом с неодобрением относиться к мужчинам вроде него. Женщины, с которыми он обычно общался, вели себя более снисходительно. Вероятно, бесцеремонный способ проникнуть в ее гостиную оказался не самым удачным, но Николас просто не видел другого пути добиться этой встречи после того, как она отказалась его принять. В конце концов, на одни и те же званые вечера их не приглашают.

Но теперь-то маркиз здесь, и ей известна цель его визита, так что единственное, что она могла сделать по этикету – это пригласить его сесть. Он ждал, но Белинда так ничего и не предложила, и тишина нарушалась только тиканьем часов на стене. Николасу стало понятно, что придется брать дело в свои руки. Он вежливо кашлянул.

– Мы не можем присесть?

– Если это необходимо.

Не особенно ободряющий ответ, но, похоже, это лучшее, чего маркиз мог добиться. Николас вопросительно взглянул на нее, показывая на серовато-зеленую кушетку. Белинда помедлила, словно пытаясь найти способ избежать разговора, но, в конце концов, опустилась на край кушетки с таким видом, будто только и ждет возможности снова встать и указать ему на дверь.

Учитывая это, Николас решил, что для нее будет менее оскорбительно, если он поведет себя как можно тактичнее и деликатнее.

– Леди Федерстон, – произнес он, устроившись на обтянутом ситцем кресле напротив, – четыре дня назад мне исполнилось тридцать лет.

– Мои поздравления.

От него не ускользнула сухость этого равнодушного ответа, но он упорно продолжал:

– Когда мужчине исполняется тридцать, ему часто приходится задумываться о будущем и путях, о которых раньше он даже не мыслил. Я оказался как раз на этом перепутье.

– Понимаю. – Леди Федерстон демонстративно взглянула на часы и начала стучать пальцами по колену.