Мишель Кондер - Больше ни слова лжи

Мистер Сладкоречивый оперся локтем о стойку бара, чем привлек ее внимание к рубашке, которая натянулась на его широкой груди. Взгляд Элеанор опустился ниже – на тонкую талию, а затем на прекрасно сшитые черные брюки. Идеально начищенные ботинки ручной работы дополняли облик. У Лукаса Кузнецова был элегантный и в то же время опасный вид.

Элеанор снова посмотрела на его лицо и порадовалась разноцветному освещению бара, которое, как она надеялась, скрыло румянец, окрасивший ее щеки. Играла музыка, и она сделала вид, что увлеченно ее слушает.

На губах мужчины мелькнула слабая улыбка, говорящая о том, что ей не удалось его одурачить. Элеанор сбросила плащ и встала. Благодаря ее высоким каблукам их глаза оказались на одном уровне. Она протянула плащ Лукасу.

– Мне он не нужен.

Лукас прищурился, оценивающе глядя на нее.

– Вряд ли это платье такое уж теплое.

Элеанор вздернула бровь, решительно не желая стать жертвой его потрясающей внешности. Но, конечно, он был прав: тонкое шерстяное платье не годилось для низкой температуры ледяного бара, но, пребывая всю ночь в состоянии возбуждения, Элеанор этого не замечала. И у нее был жакет. Она только не могла вспомнить, где его оставила.

– В любом случае вас это не касается.

Он тоже поднял брови и согласился:

– Разумеется.

– Да. – Она иронично улыбнулась, потому что хотела показать, что он напрасно тратит время, пытаясь ее подцепить – если таково его намерение, Впрочем, иначе не объяснить комплименты и попытки завязать с ней разговор. – Надеюсь, вам понравится в ледяном баре. Мы будем рады увидеть вас снова в любое время, но… – Элеанор нахмурилась, когда Лукас откинул голову назад и рассмеялся. – Вас что-то забавляет?

– Только то, что вы холоднее и колючее, чем стойка бара, на которую я опираюсь.

Он поднял руку, и они оба взглянули на мокрое пятно под его локтем. Элеанор собиралась произнести что-нибудь поучительное насчет того, что не следует опираться на лед, но внезапно осознала, насколько он высок и широкоплеч.

– И я, похоже, вас оскорбил, хотя это не входило в мои намерения, – непринужденно продолжал он. – Я забыл представиться. Меня зовут Лукас Кузнецов.

– Я знаю, кто вы. – Эти слова вырвались у Элеанор раньше, чем она успела прикусить язык.

Лукас уловил оскорбительный намек в ее тоне. Может, то замечание, которое он услышал, подходя к стойке бара, действительно касалось его?

В глазах Элеанор вспыхнули искорки, и Лукас рассеянно отметил, что они орехового цвета, а не карие, как ему сначала показалось. Потрясающие глаза с немного восточным разрезом.

Зайдя в бар и увидев Элеанор, он решил, что она ничем не примечательная женщина. Она сидела на стуле в черном классическом платье. Единственным ярким пятном были оранжевые ботинки, в которых лодыжки выглядели в два раза толще. И какие-то странные палочки такого же цвета торчали в ее волосах, собранных в аккуратный узел. Затем их взгляды встретились в зеркале, и на несколько секунд он утратил способность мыслить. Лукас вгляделся в нее пристальнее. Он ждал, что ясные глаза Элеанор просигнализируют об интересе, который он у нее вызвал, – женская реакция, к которой он привык. Но в них не отразилось ничего. Вместо этого лицо ее исказила легкая гримаса, словно ей показали какую-то мерзость. Затем она отвела взгляд.

Его эго было уязвлено столь явным безразличием, но Лукас решил, что она просто не знает, кто он такой. Как только Элеанор станет об этом известно, она будет более чем счастлива поговорить с ним. И может быть, согреет ему постель – если на то будет его воля. При других обстоятельств его, вероятно, привлекли бы тонкие черты лица Элеанор, полные губы и кошачьи глаза, но сегодня у него были другие планы, и занятия любовью в них не входили.

Ее отказ он воспринял не иначе как ответ избалованной богатой дамочки – из тех, кто уверен, что родословная – это все.

Но его восхитил дизайн «Гласьера». Лукас убедился, что квалификация Элеанор позволит ей поработать в его проекте. Однако сначала нужно ее заинтересовать. И перспектива не показалась ему неприятной.

– Я вам не нравлюсь, мисс Харрингтон?

– Я не испытываю к вам антипатии, мистер Кузнецов. – Элеанор неискренне улыбнулась и расправила свои хрупкие плечики. – Почему вы должны быть мне несимпатичны, если я вас практически не знаю?

Да, он ей точно не нравится.

– Думаю, вы лжете, мисс Харрингтон, – мягко сказал Лукас.

Лулу поставила перед ним рюмку водки, не обращая внимания на шокированное восклицание Элеанор. Лукас осушил рюмку одним глотком, ощутив обжигающее тепло.