Виктория Паркер: Сможешь соблазнить?

Он снова улыбнулся. Эта улыбка была опасным оружием, заставляющим женщин падать перед ним на колени.

– Но ведь, конечно, кто-то не захочет рисковать своим хорошеньким личиком, правда? – добавила она.

Ей показалось, по лицу Финна промелькнула какая-то тень, и через мгновение он кипел от гнева. Вот это да!

Серена буквально слышала, как ее подсознание подает отчаянные сигналы тревоги: опасность, опасность, нужно убегать! Но позади была закрытая дверь. Ей вдруг захотелось кинуться на этого ненавистного человека и зарычать, точно дикий зверь.

Ногти ее впились в ладони, до того сильно она сжала кулаки. Но прошел миг, и губы Финна изогнулись в улыбке, точно Серена удачно пошутила. Отец снова оказался прав, говоря, что в этом малом есть нечто темное. А может, это галлюцинации от переизбытка феромонов?

– Если ты не возражаешь, – лениво протянул Финн, – я бы предпочел оставить мое лицо в покое. В конце концов, не хочется отпугивать девушек синяками.

– Можно подумать, тебе мало девушек! По-моему, на сегодня с тебя уже хватит.

И верно, он выглядел весьма довольным жизнью – и соблазнительным. Влажные волосы, аромат мятного лосьона, – видимо, он только что из душа.

– Напротив, – возразил Финн, – я как раз собираюсь начать вечер и намерен хорошенько подвигаться.

От отвращения Серена даже повысила голос:

– Ах, ну да, это же твое пристрастие – ложиться в кровать с молодыми актрисульками, или кто там сейчас на пике популярности. Ах, еще есть королевы трассы. Можешь делать что хочешь, но я на всякий случай напомню: пировать накануне серьезной гонки по самой опасной трассе весьма рискованно и неблагоразумно.

Финн вздохнул:

– Кто назвал благоразумие добродетелью? Даже звучит скучно, ты не находишь?

– Нет, и думаю, наши спонсоры со мной согласятся. – Она провела ладонью по лбу, чтобы унять разболевшуюся голову. – Клянусь, если ты не соберешься ради команды, я устрою тебе такую жизнь, что ты пожалеешь о том, что вообще родился.

– Знаешь, я тебе охотно верю.

– Вот и прекрасно.

Финн провел большим пальцем по губам от уголка рта к середине.

– Тогда если ты пришла не за сладкими объятиями, то зачем, красотка?

Его голос, низкий и обволакивающий, кружил голову, точно коньяк хорошей выдержки, и Серена едва не покачнулась. Их глаза на миг встретились, и по позвоночнику ее пробежала горячая дрожь.

Как он ее назвал – «красотка»?

– Не играй со мной, Финн. Я не в настроении. Лучше выгони всех гостей и соберись с мыслями. Как ты вообще смеешь веселиться и рисковать своей командой, пока все вокруг тебя жалеют и беспокоятся о твоем душевном состоянии?

– Ты прекрасно знаешь, что мне не нужно сочувствовать. Что такое душевное состояние по сравнению с куда более приятными ощущениями, которые я предпочитаю испытывать как можно чаще?

Серена передернулась, чувствуя, как подступает ярость и взрыв неминуем.

– И это говорит тот, кто утром испортил мотор, – кстати, очень глупый поступок. Может, все-таки соберешься и начнешь предпринимать хоть какие-то шаги, чтобы спасти ситуацию? Ты ведешь себя как полный осел, да еще и пьешь.

Финн укоряюще покачал головой:

– Я не пил.

– Клянешься?

Он приложил палец к накачанной груди:

– Вот тебе крест.

И тут время, казалось, остановилось – нахлынули воспоминания, спровоцированные этой фразой о двух играющих детях – о ней и брате. «Вот тебе крест!» – кричит один. «Ну-ну, пока поверю», – отвечает второй. Дети – это она и ее брат.

Том.

Нет, нужно сказать отцу, что он обратился не по адресу. Она не сможет ничего сделать с Финном. Тело буквально разрывало на части, ураган противоречивых эмоций пронесся внутри, и ни одна не уступала по силе остальным. А еще откуда-то взялось дикое желание, набирающее силу, точно буря. Как вообще подобное возможно? Это несправедливо!

За все эти восемь месяцев Финн не раз представлял себе встречу с Серафиной Скотт, но и помыслить не мог, что увидит ее у двери, подслушивающей кого-то во время занятий сексом.

Он мигом понял, как можно обыграть эту нелепую ситуацию, но замешкался, глядя на нежный изгиб ее талии. В мозгу замелькали бесчисленные варианты.

Извиниться? Нет, не сейчас – неподходящие место и время. Крепко ее обнять? На миг Финн почувствовал в Серене некую уязвимость, готовность поддаться. Нет, слишком рискованно. Стоит лишь подойти к прекрасному пламени, и можно сгореть заживо.

Разыграть из себя английского джентльмена? Он, кстати, весьма неплохо способен на эту роль, несмотря на заслуженную репутацию донжуана. Он вообще может быть кем угодно, лишь бы дама была довольна. Вот только собой быть не получается. Но если он станет притворяться сейчас, Серена насторожится. Финн был дамским угодником и гулякой, но не глупцом. Скоро она начнет задавать вопросы о смерти брата, и нужно приложить все усилия, чтобы эти слова никогда не сорвались с ее пухлых малиновых губ, от которых невозможно оторвать глаз. О, он многое отдал бы, чтобы прикоснуться к ним губами, чтобы целовать их.