Паулина Петерс - Рубиновая комната

«Может быть, она не хочет, чтобы ее видели со мной, и поэтому выбрала нишу?» – задумалась Виктория.

– Миледи…

Официант поклонился ее бабушке и только после этого отодвинул стул для Виктории, а затем бесшумно удалился.

– Ты опоздала почти на час. – Леди Гленмораг даже не пыталась скрыть раздражение. – Если бы мне не сообщили, что в «Риц» вошла некая весьма растрепанного вида юная леди, утверждающая, будто является моей внучатой племянницей, я уже давным-давно ушла бы.

Виктория даже пожалела, что не пришла еще позже. Что бы ни собиралась обсудить с ней бабушка Гермиона, эта беседа явно не обещает прелестей милой родственной болтовни.

– Мне очень жаль, меня задержали, – стараясь быть вежливой, произнесла она.

В некотором смысле это даже было правдой. Не обязательно ведь бабушке знать, какое занятие заставило ее совершенно забыть о времени.

– Что ж, теперь ты здесь…

Леди Гленмораг немного смягчилась, поэтому Виктория послушно поднялась, склонилась к ней и подставила щеку для поцелуя. Но тут пожилая леди отпрянула от нее, словно заподозрила, что племянница больна какой-то заразной болезнью.

– У тебя в уголке губ краска , – дрожащим голосом заявила она. – Ты что, пользовалась помадой?

Что ж, значит, можно говорить всю правду…

Виктория села.

– Я принимала участие в демонстрации, устроенной суфражистками, и поэтому накрасилась. А вовсе не потому, что намеревалась заработать денег, став проституткой.

– Если уж ты пачкаешь язык об это невозможное слово, уж хотя бы произноси его тихо, – зашипела бабушка, нервно озираясь по сторонам. – И как это ты принимала участие в демонстрации суфражисток?

– Да, именно так. – Виктория почувствовала, что терпение ее вот-вот лопнет.

– Значит, ты участвуешь в мероприятиях, которые устраивают эти истеричные женщины, самым вызывающим, если не сказать невоспитанным и занудливым образом пытающиеся заинтересовать общественность, дабы привлечь внимание к их так называемым правам?

– Избирательное право – это не так называемое право. Кроме того, попытки добиться чего-либо путем составления и подачи петиций пока что не дали совершенно никакого результата, – повысила голос Виктория. – По этой причине мы вынуждены были прибегнуть к более жестким методам.

Ее бабушка даже вздрогнула.

– Прошу, держи себя в руках! Не обязательно всему пальмовому дворику знать о том, что в семье Сент-Олдвин завелся радикал. Лично мне не понадобилось право голоса, чтобы оставить след в этом мире.

– Будучи дочерью герцога и супругой графа, вам легче сделать это, нежели, к примеру, работнице ткацкой фабрики, – саркастично заметила Виктория.

Леди Гленмораг откинулась на спинку обтянутого кремовым шелком стула.

– Лично я считаю, что это зависит скорее от характера и личной твердости, нежели от положения в обществе.

– Однако работница ткацкой фабрики не принимает по выходным у себя в гостях премьер-министра и не может изложить ему свою точку зрения на политическую ситуацию во время прогулки при луне.

– Ты вульгарна. Ты… – к нише приблизились два официанта, заставив леди Гленмораг умолкнуть. Один из них нес в руках поднос с серебряной посудой для чая, второй – этажерку с уложенными на ней тонкими ломтиками сэндвичей и множеством маленьких и очень вкусных на вид пирожных и тортиков. Когда они закончили накрывать на стол и налили дамам чай в чашки из тончайшего фарфора, Виктория обратила внимание на множество сладостей, только теперь заметив, насколько голодна: она ничего не ела с самого завтрака. Тем временем ее бабушка отпила немного чая «Эрл Грей», молча разглядывая племянницу. – Вам с Хопкинсом… вам приходится считать каждый пенни, верно? – наконец мягко поинтересовалась она.

Встревожившись, Виктория опустила бутерброд с лососем.

– Мы справляемся, – решительно ответила она.

– Милая моя, мы ведь обе прекрасно знаем, что твой отец практически не оставил тебе денег и что квартира обременена ипотекой. Что поделаешь, твой отец вел, так сказать… довольно необузданную и расточительную жизнь.

Виктории снова стало больно при воспоминании об отце, человеке, пытавшемся вырвать у смерти ее тайны и наслаждавшемся каждым мгновением жизни.

– Хоть вы и полагаете, что женщине это совершенно не подобает, я способна заработать деньги.

– Да, я знаю, – отмахнулась бабушка. – Время от времени ты продаешь фотографии в газеты и пишешь путеводитель по Италии.