Николь Сноу - Случайный рыцарь

Она сверкает глазами в сторону отца, пока тот теребит переносицу и бормочет что-то типа: « Приплыли ».

– Это какой-то дурацкий розыгрыш! Попытка старого дурака поиграть с нами из могилы. Слушайте внимательно, мистер Шеридан. Ни за что на свете Аннабель не достанется все это. Она слишком молода.

Я стараюсь не засмеяться, услышав эту нелепость. После процедур ботокса она все еще не контролирует мимику. Но мне достаточно одного ее тона. Мать жутко ревновала меня к деду, кроме тех моментов, когда это было ей невыгодно. Например, когда мой визит к деду, забиравшему меня в Даллас, нарушал ее планы или, по ее же словам, когда он «совал свой длинный нос куда не следует».

Это было некрасиво, как, впрочем, и сейчас.

– Ей уже давно исполнился двадцать один год [3] Двадцать один год – возраст, с которого гражданин США полноправно может участвовать в голосовании, служить в правоохранительных органах и пользоваться привилегиями совершеннолетнего в полном объеме. , – спокойно замечает Шеридан. – С юридической точки зрения, в соответствии с федеральным законодательством и законодательством Северной Дакоты, она наследует все по воле мистера Рида. Все это. – Он едва заметно улыбается, когда смотрит на меня. – Включая мистера Эдисона.

Эдисон ! Сердце замирает.

– О боже… он еще жив?

– Жив и доставляет кучу проблем, больше, чем когда-либо, – говорит Шеридан с хитрой усмешкой.

Эдисон – самая умная лошадь на земле. Ему должно быть больше тридцати, так что он древний старик. С улыбкой я представляю Эдисона: угольно-черный с белой полосой на лбу. Этот конь – практически Гудини, прирожденный фокусник, что за считаные секунды может выбраться из любых цепей и оков. Дед не упоминал его ни в одном из последних телефонных разговоров, а я боялась спрашивать, опасаясь вестей о смерти. Джон любил эту лошадь так же, как и я. Как еще взрослая женщина может относиться к своему любимому с детства приятелю?

– Да это просто смешно! Что она будет делать с ранчо и нефтяной компанией, сидя в этой глуши? – огрызается мать.

Шеридан приподнимает седую бровь.

– Все, что ей угодно, миссис Рид.

– Но она не может. У нее есть обязательства в Калифорнии. – Колючий взгляд матери устремляется в мою сторону. Губы поджаты; она ожидает, что я поддержу ее. « Скажи хоть что-нибудь, черт тебя побери », – читается на ее лице.

– На самом деле… нет, нет никаких обязательств. Они были до прошлой недели, пока я не оформила все документы на ликвидацию предприятия. – Я вздрагиваю, зная, что не стоило этого говорить.

Все и так довольно плохо. Возможно, дед хотел, чтобы я немного развеялась?

Отец качает головой и отводит глаза. Он в шоке, опустошен и хочет покончить с этим.

– Мисс Рид, должен сказать, что есть несколько условий, которые нам с вами необходимо обсудить в частном порядке. – Шеридан бросает несколько усталый взгляд на родителей. – И это тоже оговорено в завещании.

– Я вам покажу условия, – сипло шепчет мать, громко вздыхая. – И это после всего, что мы для нее сделали!

Она хватает свою сине-белую тисненую сумочку от Gucci, идеальный аксессуар для выхода в люди.

– Хватит! Никогда еще меня так не оскорбляли. – Встав, она резко обращается к отцу: – Идем, Гарри.

Это команда следовать за ней, и мужчина ее выполняет.

Взгляд, которым он смотрит на меня, когда встает, почти сочувствующий. На какое-то короткое мгновение я замечаю сходство с дедом – главным образом в ярко-зеленых глазах, как у меня.

Он поворачивается к адвокату.

– Полагаю, вы хотите, чтобы мы подождали снаружи?

Шеридан поднимается со стула, кажется, целую вечность. Он высокий и худой, словно фонарный столб.

– На ваше усмотрение, – отвечает тот. – Вы можете вернуться в отель или, например, посетить кладбище.

На секунду родители замирают.

Он знает, что они не пошли на похороны днем. Только я присутствовала на погребении маленькой урны, больше похожей на цветочный горшок. Единственная душа, кроме служителя, который следил за церемонией.

– Я вас умоляю! В отель… в эту лачугу? – говорит мама возле двери. – Национальная сеть отелей – это ад! Вы хоть представляете, как их жуткий отбеливатель для постельного белья влияет на кожу?

Я стараюсь не закатывать глаза. Если бы хоть половину ее упреков мы могли переложить на постельное белье.

– Мы будем в вестибюле, Аннабель, – предупреждает отец, догоняя жену как раз вовремя, чтобы открыть дверь.