Мэри Патни - Самая желанная

Диана шумно выдохнула. Хотя Мэдди говорила с улыбкой, все это, наверное, выглядело ужасно. Неудивительно, что Мэдди сразу же заявила, что куртизанка должна уметь защищаться. Положив кинжалы на консольный столик, Мадлен села и вновь заговорила:

– Лишь после того, как этот джентльмен метнул оба кукри в мой умывальный столик, которому это не пошло на пользу, он смог справиться со своей задачей вполне нормально. Когда такое случилось впервые, я очень испугалась, но за исключением этой странности он оказался довольно приятным мужчиной. – Мадлен отбросила с лица прядь. – Так вот, он сказал, что если ножи буду бросать я, а он – наблюдать, то это еще больше его возбудит. Вот я и научилась метать ножи. Это оказалось интересным и полезным делом, и я продолжила упражняться даже после того, как мы перестали с ним встречаться.

Диана вытаращила на подругу глаза и пробормотала:

– Неужели для того чтобы ублажить клиента, приходится заходить так далеко?

Мадлен поморщилась.

– Поверь мне, эта особенность была вполне безобидной по сравнению со странностями некоторых других мужчин. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом побольше, чтобы ты была готова к возможным неожиданностям. Но никогда не делай для мужчин то, что тебе отвратительно. – Мадлен вдруг усмехнулась. – В метании ножей для удовольствия моего друга была только одна реальная опасность – схватить воспаление легких в разгар зимы. Понимаешь ли, ему нравилось, когда я делала это обнаженной, поэтому к его приходу я всегда разводила жаркий огонь в камине.

– Все это звучит очень… гм… очень интересно, – пробормотала Диана в задумчивости. В таких случаях она спрашивала себя, удастся ли ей действительно стать куртизанкой. Вдруг она на самом деле была обычной женщиной…

– Но странных мужчин не так уж много, и ты довольно быстро поймешь, как с ними обращаться, – продолжала Мэдди. – Самым трудным будет первый раз, и сколько бы я тебя ни обучала, мои уроки не заменят реального опыта.

– Я об этом думала, – сказала Диана. – И кажется, я знаю, как скрыть мою неопытность.

Она вкратце рассказала, что собиралась предпринять, и Мадлен одобрительно кивнула.

– Да, отличная мысль. Возможно, у тебя все-таки есть к этому ремеслу природный талант. – Она встала и потянулась. – Отправлюсь-ка я на Оксфорд-стрит посмотреть перья. Хочешь поехать со мной?

– С удовольствием, – сказала Диана. – Только схожу за шалью.

Оставшаяся часть дня прошла так же спокойно, без событий. Они шили, обсуждали с Эдит меню на неделю и слушали Джоффри, рассказывавшего, чему научился за прошедший день. Но вечером, после того как Диана уложила сына в постель, она снова вышла в мир дам полусвета: несколько старых подруг Мадлен, совместно арендовавших ложу в опере, платили двести фунтов в год за привилегию иметь витрину для своих прелестей. Мэдди получила приглашение для них обеих.

Когда они вошли в ложу первого яруса, Диана заметила, что в их сторону повернулось множество голов. На ней было платье из мерцающего золотистого шелка, придававшего коже персиковый оттенок. Этот наряд был рассчитан на то, чтобы ее сразу заметили, и задумка удалась. Светские дамы демонстративно от нее отворачивались, хотя некоторые украдкой поглядывали на куртизанок, стараясь получше рассмотреть загадочных женщин, выманивающих мужей из дома.

А вот мужчины, напротив, безо всякого стеснения глазели на них, некоторые – сквозь монокли. Когда Диана села на мягкий стул, обитый бархатом, ее внимание тотчас же привлек джентльмен, сидевший в ложе того же яруса, но по другую сторону зала. И он чем-то напоминал виконта Сент-Обина… но при ближайшем рассмотрении она поняла, что он ей не знаком. Перехватив взгляд Дианы, мужчина многозначительно улыбнулся. Она вспыхнула и отвернулась и лишь минуту спустя сообразила, что киприанки должны поощрять такой интерес.

В их ложе собралась веселая компания. Джульетта, одна из женщин, арендовавших ложу, была со своим покровителем, стареющим денди, который жестом собственника положил руку на обнаженное плечо своей любовницы (у Джульетты был круг постоянных поклонников, и это обстоятельство доставляло ее покровителю огромное удовлетворение).

Некоторые из мужчин, которых Диана уже видела в доме Гарриет Уилсон, зашли в ложу, чтобы выразить свое почтение, и каждый из них привел с собой друзей, умолявших представить их Диане. Все они столпились вокруг нее, и ей уже становилось душно. Подобное внимание казалось и лестным, и тревожным. Диана пыталась улыбаться и разговаривать одновременно с несколькими мужчинами, но это было нелегко, и она опасалась, что если случайно проигнорирует кого-нибудь, то покажется невежливой. А уже знакомый ей юный мистер Клинтон так смущался, что Диана сама старалась вовлечь его в разговор. Из-за духоты и собравшейся вокруг нее толпы она уже начинала чувствовать слабость, и вдруг раздался чей-то голос с французским акцентом: