Оливия Гейтс - Огненная чародейка

– А я-то думал, что с твоими потребностями… ты не против погоняться за удовольствиями и расширить кругозор…

– А ты? Ты расширил свой кругозор?

Он опять издал опьяняющий смешок.

– Разве я могу? Ведь я пещерный человек, слушающий только свои запрограммированные инстинкты. Но мне удалось прислушаться к твоему совету – убраться с глаз долой и избавить тебя от своей низости.

Она стиснула зубы, почувствовав возбуждение.

– Можно подумать, тебе были нужны мои советы! Ты признаешь только покорных, слепых и глухонемых подданных.

Он самодовольно улыбнулся:

– Это очень полезное качество для человека моего положения.

– Ты ведь сын своей матери до мозга костей!

– Мне приятнее думать, что я ее обновленная и улучшенная версия.

При виде наглой ухмылки Роксане захотелось схватить Хайдара за волосы, притянуть к себе и жадно поцеловать в чувственные губы.

– Пригласи меня войти, Роксана.

Ее сердце забилось чаще.

– Ты… ты хочешь войти?

– Нет, я приехал ради словесной дуэли на пороге твоего дома.

Он двинулся вперед, а она шагнула в его сторону, не позволяя ему переступить порог:

– Мне наплевать, зачем ты приехал! Но дуэль окончена. Не слишком была рада тебя видеть, принц аль– Шалаан. Надеюсь, мы больше не увидимся.

Он отступил назад, расставил ноги и снова засунул руки в карманы.

– Хм. Итак, по поводу твоего хваленого умения разрешать самые проблемные ситуации и находить общий язык с самыми непримиримыми людьми… Все нахально врут.

– С тобой не работает даже моя хваленая дипломатия!

– Похоже, я действую на тебя как катализатор. – Он улыбнулся, являя собой образец терпеливости. – Я наслаждался нашей сегодняшней перепалкой и буду рад продолжить ее в более приватной обстановке. Ну, впусти же меня! Неужели ты хочешь, чтобы соседи увидели, как между нами накаляются страсти?

– Никакого накала страстей они не увидят, потому что ты сейчас уйдешь. – Роксана начала закрывать дверь.

Хайдар уперся мускулистым плечом в полированную дверь из клена:

– Ведь тебе известно, кто я.

Она округлила глаза:

– Решил вспомнить о статусе?

– Ты думаешь, я использую статус, чтобы добиться своего? Какая скука и глупость!

– Если ты не желаешь объявить себя всемогущим принцем двух королевств, тогда, что, черт побери, ты хочешь сказать?

– Я просто говорю об очевидном. Если забыть о моем статусе, кто я?

«Самый великолепный мужчина в мире…»

– Невыносимый человек! – сердито выпалила она.

Он одарил ее таким взглядом, что она похолодела:

– Я сын королевы-стервы.

Уставившись на него, Роксана выдохнула:

– С этим не поспоришь.

Невозмутимый и даже удовлетворенный ее согласием, он улыбнулся еще шире:

– Значит, ты понимаешь, как далеко я зайду, желая добиться цели? Или ты ждешь доказательств?

– Почему тебе приспичило войти в дом? Если я пробудила у тебя жажду противоречия, то прикажи ей утихнуть. Мы выяснили друг о друге все, что требуется. Ни ты, ни я не любим тратить время попусту.

Он пожал плечами:

– Во-первых, мы только разогреваемся. Во-вторых, неужели ты считаешь, что я допущу, чтобы мы снова поспешно расстались? Восемь лет назад ты застала меня врасплох. И я был молод и мягок. В-третьих, ты задала риторический вопрос, не так ли? О том, почему мне непременно нужно попасть в… твое личное пространство. Ты ведь иногда смотришься в зеркало? Ты в курсе, как сейчас выглядишь?

Только теперь Роксана сосредоточилась на том, как выглядит и что чувствует. Она ощущала себя крошечной и беззащитной без туфель на высоком каблуке, делового костюма и макияжа, с распущенными по плечам волосами. Кроме того, из одежды на ней был только банный халат.

Она почти ощущала, как его взгляд касается ее тела под махровой тканью халата, исследует, вспоминает и оценивает произошедшие с ней за восемь лет изменения.

Поняв, что пробудил в ней чувственные переживания, Хайдар взмахнул рукой:

– Прибавь вот это к своему умению пользоваться речью, как оружием массового уничтожения, и снова спроси себя: неужели ты не догадываешься о моих намерениях?

Она наморщила нос:

– Ты думаешь, я приглашу в дом парня, который в два раза больше меня, в двадцать раз сильнее и в два миллиона раз могущественнее любого человека на свете? И это после того, как он высказал свои непристойные намерения?