Одри Карлан - Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль

– Я понимаю, почему ты это сделал. И я верну их тебе… эти деньги.

– Нет, дорогая, нет. Пусть они помогут тебе поскорей выпутаться из всех передряг. Это эгоистично, я знаю, но…

Его голос прерывался от волнения.

– …но, может, это позволит тебе побыстрей вернуться в Лос-Анджелес. Поможет твоей сестре с колледжем. Что бы тебе ни понадобилось, Миа, я просто хочу помочь тебе. Пожалуйста, разреши мне сделать хотя бы это.

– Уэс…

– Прошу тебя.

– Хорошо.

– Спасибо, – мягко шепнул Уэс, как любовник, шепчущий на ухо. – Так между нами все в порядке? Мы по-прежнему…

– Друзья, – быстро сказала я.

Он низко хмыкнул. Этот смешок был самым приятным звуком, что я слышала за последние три недели.

– Да, друзья, – договорил он.

– Да. Мне надо идти.

– К твоему клиенту?

Его слова прозвучали ровно, без грамма эмоций.

Я кивнула в ответ, хотя он и не мог видеть.

– Знаешь, я тоже скучаю по тебе.

– В самом деле?

– Да. У нас все будет хорошо. До связи?

– Ты знаешь, где меня найти, милая. У тебя есть ключ.

– Пока, Уэс.

Я оборвала разговор прежде, чем он успел ответить. Если бы я услышала его ответ, то наверняка захотела бы просочиться сквозь телефонную трубку и поцеловать его, успокоить и утешить. И чтобы он успокоил и утешил меня. По крайней мере, он сделал то, что сделал, для того, чтобы помочь мне, и искренне не понимал, какое значение имеет для меня его поступок.

Я ни для кого не шлюха.

Пришло время разобраться с Алеком.

– Ma jolie, я тебя жду. Мы должны сделать фотографии для «Эгоистичной любви», – выпалил Алек в ту же секунду, когда я вошла в мастерскую.

Он подтолкнул меня к белой простыне, расстеленной на лежащем на полу мате.

– Снимай все, мы не должны терять время.

Прежде чем я успела выразить клокочущую во мне ярость, он через голову сдернул с меня футболку и уже начал расстегивать штаны. Местечко у меня между ног немедленно потеплело от его настойчивой ласки. Предательское тело.

– Стой, француз! Мне надо с тобой поговорить.

– Non. Снимай одежду, но оставь нижнее белье, – скомандовал он, после чего отошел от меня к стремянке.

Его движения были быстрыми, точными и никак не помогали разрешить ситуацию. Алек был по уши погружен в свой творческий мир – то пространство, в котором он либо бессмысленно смотрел в пустоту, либо рисовал с невероятной скоростью, казалось, не замечая, что делает. Со стороны это выглядело чертовски странно.

– Алек, мне надо поговорить с тобой, – повторила я, пока один из его ассистентов тянул меня за ноги, безуспешно пытаясь снять джинсы.

В результате я сделала то, чего они хотели, чтобы поскорей с этим покончить. Когда я осталась в стандартном белом лифчике спортивного типа и парных белых бикини, ассистент помог мне усесться на мат. Парикмахерша, которую нанял Алек, начала возиться с моей прической, пытаясь придать ей такой вид, словно я прилегла на простыню, раскинув волосы идеальной волной.

Затем один из помощников подошел ко мне с тюбиком красной краски.

– Нет! – я оттолкнула его руку. – Алек, послушай – нам надо поговорить. О деньгах, которые вчера появились у меня на счету.

Стиснув зубы, я ждала, пока он обернется ко мне. Но Алек так и не обернулся. Вместо этого он продолжил хлопотать над камерой, выставлять свет и выкрикивать команды. И лишь потом ответил мне.

– Oui, я сделал это вчера, – рассеянно проговорил он, глядя сквозь объектив.

– Зачем?

– Сунь руку в трусики, закрой глаза и сделай вид, что балуешься сама с собой.

– Прошу прощения?

Алек вздохнул и сжал челюсти так, что мышца в углу быстро запульсировала.

– Слушай внимательно, Миа. Нам…

– Нам многое надо сделать, да, знаю, – рявкнула я в ответ. – Я уже слышала это раз или два.

Его взгляд метнулся ко мне со скоростью пули, вылетевшей из винтовки. Глаза сузились.

– Тогда ты знаешь, что у меня поджимают сроки. Выставка через неделю, а мне надо завершить две картины. Эту и последнюю, которую еще предстоит продумать. Так в чем же дело? Я перевел деньги, ты их получила, oui?

– Да, Алек, но…

Я огляделась. Вокруг нас столпилось по меньшей мере десять человек, что было необычно для дня с откровенной фотосессией. Обычно Алек делал это наедине со мной.

– Я хочу поговорить с тобой без свидетелей.

– И мы поговорим, после того как завершим съемку.

Со вздохом поражения я кивнула и сделала то, что он велел. Только фотографии не получались, и это приводило его во все большее неистовство. В конце концов он выгнал из студии весь персонал.