Одри Карлан - Calendar Girl. Никогда не влюбляйся! Февраль

Я кивнула. Алек отошел на пару шагов, подобрал свои джинсы и вытащил из кармана презерватив. Мне захотелось сказать ему, что я на таблетках и, технически, пользоваться презервативом не обязательно, но промолчала. Что-то в этом показалось мне неправильным. Алек, надев чехол на свой член, крадущейся походкой направился ко мне. Он положил меня на бок, как и Эйден. Только на сей раз я прижалась как можно теснее, сплющив грудь о его торс, и с охотой принялась ласкать его… всюду.

– Вижу, ты больше не стесняешься камеры, – скривив губы в усмешке, заметил Алек.

– Ох, заткнись уже и делай свой снимок, французик, – сказала я и прижалась губами к его губам.

Я слышала, как размеренно щелкает фотоаппарат. Руки Алека шарили по моему обнаженному телу под мерцание вспышки. В какой-то момент пульт и моя грудь оказались у него в руке одновременно. Я чувствовала, как холодный пластик вдавливается в мой сосок, добавляя свою долю боли и удовольствия.

– А теперь займемся настоящей любовью.

Алек раздвинул мои ноги, устроился у меня между бедер и ввел член, сантиметр за блаженным сантиметром. Моя голова откинулась, бедра качнулись ему навстречу.

– Oui, chérie, прими мою любовь, – шепнул он, проталкивая себя внутрь.

Схватив меня за бедро, он сильно потянул, вводя свой член до конца, давя на точку высшего наслаждения внутри и чуть не расплющивая в процессе мой клитор.

Я выпала из реальности.

Меня немедленно охватило блаженство – оргазм сотрясал мое тело, словно играя в пинг-понг на позвоночнике. Я прижалась к Алеку еще теснее, еще, и мне все было мало. Спина выгнулась так, что я почти ощущала боль. Я изо всех сил длила и длила пик удовольствия, под закрытыми веками вспыхивали огни – но нет, то была вспышка камеры, запечатлевающей миг высочайшего наслаждения.

Когда Алек заставил меня лечь обратно, я перекатилась и взобралась на него. И вырвала у него из руки пульт.

– Давай уж по-справедливости, – хмыкнула я.

Алек не стал отбирать у меня пульт, а вместо этого положил свои длиннопалые руки художника мне на грудь и начал играть с сосками, потирая и потягивая их до тех пор, пока они не превратились в раскаленные добела центры неистового желания. Сидя на Алеке, я запрокинула голову, приподнялась и с силой опустилась. Он напрягся, и я щелкнула фотоаппаратом. Может, эти снимки были и не для широкой публики, но они уж точно получатся чертовски горячими. Наш месяц с ним пройдет, но фотографии будут вдохновлять его еще долгие годы.

Я так азартно скакала на своем французе, что он задыхался и постанывал от наслаждения. Я ждала, пока он не начнет непрерывно лепетать по-французски, прежде чем дать ему передышку. Это был знак того, что он близок к точке невозвращения.

– Votre sexe est si chaud.

– Je pourrais vous aimer toute la nuit.

– Encore plus, bébé.

«Еще, крошка». Это я выучила еще в начале нашей с ним связи.

Прежде чем я довела его до разрядки, он снова перекатил меня на бок. Боже, этот парень был просто маньяком в постели. Его выносливость не знала равных. Он снова начал долбить меня, сдавливая в процессе мой клитор. Не успела я сообразить, что происходит, как уже снова оказалась на грани взрыва. Наши тела стали скользкими от пота. Софиты лишь подогревали атмосферу.

– Что ты сказал мне по-французски? – спросила я, после чего впилась зубами в его нижнюю губу, втянув ее в рот.

– Я сказал, что твоя киска так горяча, что я мог бы любить тебя всю ночь напролет. И, думаю, я так и сделаю, ma jolie.

Вот и все. Он продолжал трахать меня. Слова были уже не нужны. Пульт куда-то подевался – наверное, валялся на мате рядом с нами, но я выронила его, когда меня волной накрыло предвкушение второго оргазма. Затем мой француз просунул руку между нашими телами и обвел пальцем раскаленную точку у меня между ног, пульсирующую в ожидании его прикосновения. Пока он дразнил меня, я цеплялась за него, оставляя на спине следы от ногтей при каждом мощном толчке. Крепко обхватив его ногами, я держалась. Приподняв меня на руках, он вытащил член почти целиком и с сокрушительной силой загнал его обратно. У меня застучали зубы и поджались пальцы на ногах, когда второй оргазм принялся терзать мое тело, словно смерч – дощатый дом.

Неумолимо.

Хаотично.

Разрушительно.

Я вскрикнула, и мои крики смешались с криками Алека, тоже достигшего пика.

Блаженство.

Где-то посреди этого буйства оргазма он снова повернул нас набок, и последнее, что я запомнила перед тем, как отключиться, – щелчок камеры и вспышка света.