Ольга Обухова - Дыхание любви в Дании

Где-то вдалеке, начал ухать крупнокалиберный пулемет. Его отрывистые звуки были грозными, как рев разъяренного слона. Крупнокалиберными пулеметами были оснащены правительственные войска. Харальд видел несколько раз такой пулемет в действие – он просто превращал в пыль то, что оказывалось у него на пути. Стены домов, деревья, машины – разлетались буквально на клочья.

Стрельба крупнокалиберного пулемета все приближалась, и автоматные очереди над головой Хаммаршельда внезапно стихли. Затем он услышал бешеный топот ног и визг автомобильных шин. Мародеры в панике удирали. Никто не хотел оказаться на пути пуль, выпущенных из крупнокалиберного пулемета. Жизнь была дороже – дороже даже бесплатной ворованной еды.

Он смог наконец перевести дух. На этот раз, слава Богу, обошлось. Помощь подоспела вовремя.

– Погода действительно сошла с ума, – пробормотал Харальд Хаммаршельд и бросил взгляд на термометр, установленный на крыше соседнего здания. Он застыл на отметке плюс 35 градусов. – Чтобы в мае в Стокгольме было столько!

И все же это не шло ни в какое сравнение с Суданом. Там в это время столбик термометра не опускался ниже отметки в 45 градусов. К тому же в Стокгольме вокруг повсюду была вода: озеро Меларен, находившееся на западе шведской столицы, сливалось с заливом Сальтшен и с Балтийским морем на востоке, опоясывая Стокгольм чудесным прохладным кольцом, а вот когда Всевышний создавал Судан, то он, кажется, просто забыл про воду. Харальд не смог сдержать гримасы. Если когда-нибудь в Судане появится вода и голые, лишенные какой-либо растительности пустыни зазеленеют, он будет готов снова поверить в чудо – как когда-то в далеком детстве.

Харальд Хаммаршельд, 30-летний высокий, светловолосый и голубоглазый шведский дипломат припарковал машину на стоянке напротив министерства иностранных дел Швеции, красиво выложенной по краям натуральными гранитными валунами. В ближайшем фонтане с гиканьем блаженно плескались ребятишки. Представить такое в Судане было просто нереально. Воду в этой стране добывали только при помощи опреснительных установок, и она была драгоценной. Просто так лить воду в чашу фонтана из пасти вот такого, например, бронзового тритона жители Судана посчитали бы явным кощунством. "И были бы абсолютно правы", – подумал Хаммаршельд, заходя под мраморные своды парадного входа министерства.

Стоявший у входа охранник покачал головой:

– Ну и загар же у вас, господин Хаммаршельд. Вы больше похожи на бедуина, чем на уроженца провинции Вермланд. – Он пристально вгляделся в лицо Харальда и сочувственно проронил: – Там, в Судане, должно быть, было жарко?

– Во всех смыслах, – пошутил Харальд.

– Я понимаю, – кивнул широкоплечий охранник, лицо которого также неуловимым образом хранило следы нездешнего загара. – Я ведь прослужил три года в миротворческих силах ООН в Западной Сахаре. И под конец мечтал лишь об одном – когда-нибудь оказаться дома, в Швеции. – Он сокрушенно вздохнул: – Но мне порой кажется, что я и не уезжал из Сахары. Особенно – когда стоит такая погода, как сейчас. – Он скользнул взглядом по лицу Харальда: – Или это вы привезли ее с собой из Судана?

– Типун тебе на язык, Йохан, – бросил Хаммаршельд и пошел к лифту.

Через минуту украшенный огромными зеркалами в вычурных бронзовых рамах лифт вознес Хаммаршельда на четвертый этаж. Ставя привыкшие к ходьбе по раскаленному песку суданской пустыни ноги чуть шире, чем того требовал идеально-гладкий дубовый паркет, Харальд зашагал по хорошо знакомому коридору.

Приблизившись к массивной деревянной двери с вытертой медной ручкой, Хаммаршельд на какое-то неуловимое мгновение замер, а затем решительно вошел вовнутрь.

Руководитель Департамента стран Африки Ингмар Альберг, встав из-за громоздкого, как корабль, письменного стола, радушно улыбаясь, шагнул Харальду навстречу:

– Рад видеть тебя живым и здоровым, дружище. – Он обнял Харальда за плечи. Альберг происходил из рода потомственных лесорубов, поэтому сила его объятий была ощутимой. – Руководство министерства оценило твою деятельность в Судане, Харальд. Ты высоко держал шведский флаг. Особенно – в Дарфуре. Продемонстрировал всему миру, как надо заботиться о беженцах, что значит реально помогать им. Спас от гибели, наверное, тысячи людей.

– Я был там не один.

– Но ты был одним из лучших в международной дипломатической и гуманитарной команде. Благодаря этому авторитет Швеции как страны, которую по-настоящему заботят проблемы в самых далеких уголках планеты, вырос еще больше. Об этом мне говорили даже в парламенте.