Мэгги Кокс - Дождись меня

Она потянулась к висевшей над головой полке, взяла пару стеклянных стаканов и, захватив бутылку, вернулась в гостиную. Протянула стакан Сету, поставила бутылку на столик между ними.

– Пожалуйста, не стесняйтесь. Я только повешу пальто. Хотите, и ваше тоже?

Он весело вздернул бровь:

– Спасибо.

Когда Имоджен вернулась, в печи уютно горел огонь. Сет успел налить себе бренди и положил на стол книгу, которую до этого рассматривал. Его мускулистые ноги в модных черных брюках из хлопчатобумажного твила казались очень длинными. Ширина плеч тоже впечатляла.

Нужно быть слепой, чтобы этого не заметить! Должно быть, его подружка любила ауру силы, которую он излучал. Вне всякого сомнения, с ним она чувствовала себя защищенной.

– Я налил и вам, – объявил он, когда она села в кресло, обитое мебельным ситцем. – Возможно, сегодня вечером вы сделаете исключение и присоединитесь ко мне?

– Разумеется.

Сделав нерешительный глоток, она почувствовала, как спиртное медленно прожгло путь в горле. Бренди оказался таким крепким, что на глазах выступили слезы.

– Вы совсем не привыкли пить, верно? – шутливо осведомился он.

Имоджен чувствовала себя полной идиоткой. Ее никак нельзя назвать утонченной женщиной.

Поставив стакан, она заправила волосы за ухо.

– Не привыкла.

К счастью, гость не стал зацикливаться на теме.

– Итак, скажите, как долго вы здесь живете?

Пытаясь расслабиться, она сумела ответить улыбкой:

– Почти год.

– Работаете в городе?

– Да.

Все еще сжимая стакан, Сет подался вперед, и до нее донесся запах дорогого одеколона. Она не знала, почему он кажется ей таким привлекательным. Но запах притягивал ее.

– И где же вы работаете?

– Я секретарь у адвоката.

– Работа нравится?

– По правде говоря, да. Мне очень повезло найти место у очень славной женщины, да и работа достаточно интересна.

– Рад это слышать. Думаю, если бы всем нравилась их деятельность, мир стал бы куда лучше, чем сейчас. Недавно я читал, что восемьдесят процентов людей ненавидят свою работу. Слава богу, я не один из них. Достаточно и того, что приходится иметь дело с множеством проблем, которые возникают в любую минуту.

– Что вы имеете в виду?

– Боль и разочарование, кроме того, смерть любимых. Да, все это может извести любого стоика.

Он сделал большой глоток, и, к удивлению Имоджен, в его сверкающих, как бриллианты, глазах мелькнула боль. Скорбные слова напомнили ей о причине встречи, ведь именно поэтому он сейчас в ее квартире. Сердце сжалось от сочувствия к нему.

– Согласна. Жизнь иногда может быть невыносимой. Но мы никогда не должны терять надежды на лучшее.

– Восхищаюсь вашим оптимизмом, Имоджен. Оставайтесь такой как можно дольше.

Гость, казалось, искренне оценивает ее, и она вдруг почувствовала, что заворожена им. Каково это, получить одобрение столь обаятельного человека?

Пытаясь выйти из власти этого взгляда, она быстро сказала:

– Так или иначе, вы сказали, что цените дружелюбное молчание, а я, кажется, слишком много говорю.

– Вовсе нет. Ваш голос очень успокаивает.

Застигнутая врасплох комплиментом, она пробормотала:

– Я только сейчас вспомнила, что у меня дела на кухне. Не возражаете, если я ненадолго вас оставлю?

– Ничуть. Но, может, вы предпочтете остаться и поговорить со мной?

Она не должна была затрепетать от такого предложения, испытывать пьянящего наслаждения. Но это случилось. И реакция предупредила о необходимости быть очень осторожной во всем, что касалось Сета Броудена.

– У меня нет предпочтений, но я вполне пойму ваше желание побыть в одиночестве. Только позовите меня, если что-то понадобится.

Сет моргнул и отвел глаза:

– Каким бы соблазнительным ни казалось ваше предложение, дорогая, сейчас мне не требуется ничего, кроме бренди.

– Тогда оставляю вас с миром.

Он немедленно нашел ее взгляд и не слишком уверенно пробормотал:

– Это невозможно, но я благодарен за ваши слова.

Выходя из комнаты, Имоджен вспомнила слова записки: «Ты – единственная, кто сможет погасить молнии в моей душе и помочь мне обрести покой».

Последнее замечание подтвердило, что он потерял всякую веру в возможность испытать столь непостоянное чувство, как любовь, и ее глупое сердце снова заныло. Никто не знает, как рвется душа, какая эмоциональная разруха остается после смерти любимого человека. Какая охватывает безнадежность. Нужно самому испытать нечто подобное, прежде чем что-то понять.