Клэр Твин - Я, ты и шизофрения

– Пошел ты!

– Аманда, не выражайся в классе! – громко произнёс историк.

Я покинула кабинет и направилась в директорскую. Пытаюсь угомонить внутреннего психа, которого разбудил Питер, и подхожу к белой двери.

– Аманда, иди за мной, – я обернулась и увидела нашего школьного психолога. Я послушно последовала за ним, предчувствуя неприятность. Это нормально, ведь я боюсь психологов. Нельзя, чтобы кто-то узнал о моей проблеме.

Мы вошли в светлый кабинет. На стенках висели рисунки и грамоты почета. Мистер Мартин усадил меня в кожаное кресло на колесиках и сам сел за своё место. Я оглядываюсь. Впервые нахожусь в его кабинете. Комната небольшая, но уютная. Слева от меня находится диван такого же материала, что и кресло. Стол деревянный; на нем много бумажек и различных книг. Мужчина надел на свой нос очки и сложил руки на тумбочку.

– Ты, наверное, думаешь, зачем я тебя позвал? – начал психолог. Я кивнула, и мои глаза забегали в страхе, что тот все знает. Мужчина взял из белой стопки две бумажки и положил их возле меня. – Что это?

Я присмотрелась и узнала тест, который мы недавно проходили.

– Это тест, – ответила я.

– Верно, но это тест с результатами, – мистер Мартин подвинул ко мне ближе листок, – Это твой, а это другого ученика. Посмотри внимательно, ничего не смущает?

Я взяла в руки листок и присмотрелась. Мой результат имел тридцать пять баллов, а в другом было девяносто семь.

– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать.

Психолог вздохнул и убрал листовки.

– Ты набрала меньше всех баллов по тесту. Если ты была внимательна, то наверняка заметила провокационные вопросы, я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь.

– Аманда, это тест на психическое состояние человека, и у тебя оно нестабильно.

По спине прошёлся холодный пот, а сердце начало биться быстрее. Он знает.... Знает!!!

– Я…

– Я должен сообщить об этом твоим родителям, ты понимаешь? Нельзя запускать психику, это опасно, Аманда! – строго проговорил он.

Боже! Он расскажет все родителям! Я готова упасть и заплакать. Вот и все, конец моей тайне!

– Мистер Мартин, в этом нет нужды, я сама все расскажу родителям. Думаю, во всем виноваты тесты и экзамены… – главное быть убедительной.

– Не думаю, что дело только в экзаменах.... В следующую пятницу будет повторный тест, Аманда. – произнёс с намеком тот.

– Я поняла, вот увидите, следующий тест будет иметь положительный результат. Сегодня же обращусь к доктору.

– Хорошо, пожалуйста, не дай мне пожалеть, что я тебе доверился.

– Не пожалеете, я обещаю, что расскажу все родителям, – заверила я и встала со стула, направившись к выходу.

– Стой, Аманда, если тебе надо с кем-то поговорить, то я всегда здесь.

– Спасибо.

Я вышла из кабинета и побежала в уборную. Слезы начали стекать с глазниц. Мне так страшно, что родители узнают. Но я им ни в коем случае не скажу, нельзя. Снова проснулась боль, которая показывала себя через пульсирующую боль в голове. Звон голосов начал увеличиваться, они все слали кричать! Я не могу разобрать, что они говорят. Не понимаю, где мои мысли и где мысли внутреннего психа. Это правда. Я действительно больна.

Глава 2.

Еще минут пять, и слезы перестали лить из глаз. Опухшие глаза и обветренные губы были ярко-красного оттенка. Мои жизненные силы на исходе. Быть морально убитой – одно, а эмоционально – другое. Мои голоса говорят, чтобы я покончила с собой. Пошла домой и сделала это. Набрала воду, взяла лезвие… Но нет, я не собираюсь умирать, пока не попаду на концерт своей любимой группы; пока не увижу вживую своих любимых актёров и писателей. Шизофрении придётся подождать.

***

Я сбежала с уроков. Убежала домой. Холодный воздух развевает мои тёмные пряди. Город такой хмурый и серый. Он нагоняет такую дикую тоску, что хочется взять и спрыгнуть с моста. Погода пасмурная, но солнце пытается пробиться сквозь тучи. Если посмотреть вокруг, то можно увидеть большие здания, высокие, лысые деревья. Магазины, которые забиты очередями людей. Хоть улицы и переполнены зданиями, они все равно пусты. Продолжаю идти, считая шаги, как вдруг врезаюсь в какого-то парня. Я подняла голову и взглянула на него. Ему было лет семнадцать – восемнадцать, похож на коренного американца; на нем: черная куртка, джинсы и шапка. Волосы незнакомца, которые были под головным убором, тёмные, видно он брюнет. Губы алые или даже красные; нижняя губа полнее верхней. Он был хорош собой. Его карие глаза уставились в мои, и от смущения я опустила их.