С. Стивенс - Легкомысленные

Я начала с женского туалета, решив, что там будет приличнее, тем более что в мужской мне идти совсем не хотелось. Все три кабинки были исписаны снаружи и изнутри ручками и маркерами. Я снова вздохнула и помечтала о валике – дело грозило затянуться.

Некоторые надписи были вполне безобидны: «Я люблю Криса», «А. М. + Т. Л.», «Здесь была Сара», «Люблю навеки», «Ненавижу водку», «Иди домой, ты пьяна» (эта меня рассмешила). Но многие оказались не столь невинны: «Хочу трахаться», «Хочу перепихнуться вечерком, мой парень в этом знает толк». Иногда попадалась нецензурщина. А в некоторых надписях говорилось о людях, уже знакомых мне: «От Сэма я вся теку», «Я люблю Дженни» (гм, это был женский туалет), «Рита – шлюха» (я прыснула – не иначе тот самый смак, которого ей хотелось).

И наконец, масса слов, посвященных рок-группе. Сперва я удивилась, но после решила, что это объяснимо, коль скоро они так часто здесь играют и выглядят так привлекательно.

Самые откровенные фразы были посвящены Гриффину. Я даже не смогла прочесть их полностью. Красная как рак, я поскорее закрасила слова, в которых выражались всяческие намерения в его адрес и желание ему отдаться. Имелось даже крайне живописное изображение полового акта с ним, настолько нелепое и грубое, что я встревожилась, не застрянет ли оно в моей памяти. Со вздохом я поняла, что непременно вспыхну, как только увижу Гриффина. Ему, небось, это понравится.

Надписи, относившиеся к Мэтту и Эвану, были более сдержанными. Девицы восхищались Эваном: «Я люблю его, я хочу его. Эван, женись на мне». Про Мэтта писали: «Черт, он крутой, я дам ему хоть сейчас», «Мэтт меня заводит».

Но большая часть граффити была, конечно, посвящена Келлану, начиная с милого «Келлан меня любит», «Келлан навеки, будущая миссис Кайл» и заканчивая уже не таким милым. Келлан явно знал, о чем говорит, когда заявил, что женщины реагировали на его сексуальность. Высказывания были весьма откровенны – почти как те, что касались Гриффина, – и сообщали миру о вещах, которые девушки хотели бы с ним проделать. Были надписи и от женщин, которые, похоже, успели познакомиться с ним ближе. Правду они говорили или нет, но их фразы являлись наиболее бесстыдными: «Келлан лизал мне…» (я закрасила продолжение, где пояснялось, что именно он лизал), «Я отсосала у Келлана…» (стоп, не хочу ничего знать), «Хочешь отдохнуть – позвони…» (я захлопала глазами – да тут наш телефон! – и немедленно закрасила номер), «Келлан вставил свой…». Так, об этом я и вовсе не стала читать. Мне уже были обеспечены кошмары с участием Гриффина, а потому совершенно не хотелось, чтобы к нему присоединился и наш сосед по квартире.

Покончив с дамской комнатой, я отправилась в мужской туалет, больше не переживая на этот счет. Хуже, чем у девушек, там быть не могло.

Дженни любезно подвезла меня домой. Я вошла на цыпочках, но Денни все равно проснулся. Он терпеливо выслушал мой отчет о первом дне, а затем битый час разглагольствовал о своем. Он был на седьмом небе от счастья, как и я – от радости за него.

Денни, Келлан и я быстро наладили общий быт. Келлан почти всегда вставал первым, и, когда я наконец приползала в кухню, там меня уже ждал свежий кофе. Денни шел в душ, а мы сидели и болтали о всякой чепухе.

Денни настаивал, чтобы я не вставала с ним вместе, раз уж работаю допоздна, но я любила смотреть на него по утрам. Уходя, он весь сиял. Работа очень нравилась ему, и я ликовала. У меня было много свободного времени, и вскоре я захотела найти себе какое-нибудь занятие, хотя и начинала тревожиться насчет учебы, которая должна была начаться через пару месяцев.

Келлан, похоже, нигде не работал и только играл в группе. Днем или ранним вечером он мог исчезнуть на несколько часов, чтобы повидаться с ребятами. По будням они выступали в нескольких барах поменьше, а в «Пите» – каждую пятницу и почти каждую субботу. Иногда он делал пробежки и даже пару раз звал меня с собой, но мне было неудобно. Все остальное время он валялся, читал, писал, пел или играл на гитаре. Он сам стирал, сам готовил и прибирал за собой, не считая вечно разоренной постели. Он был идеальным соседом.

Я тоже втянулась в рабочий ритм. Мои скудные навыки обслуживания начали улучшаться. В первую неделю Денни регулярно появлялся у «Пита» после работы, чтобы я «поупражнялась» на нем. Он заказывал то одно, то другое, стараясь намудрить и проверить, пойму ли я. Я хохотала, но это помогало. В третий вечер я наконец принесла ему то, что он хотел, и это было здорово, так как мы уже начали раздражать поваров.