С. Стивенс - Легкомысленные

– Келлан ведь хороший?

Я не хотела превращать это в вопрос, но так прозвучало.

– Хороший, хороший. К нему просто нужно привыкнуть. С виду он порой кажется фигджемом [8], но на самом деле он клевый парень.

Я подивилась его диковинному австралийскому сленгу и с улыбкой ждала объяснения. Он постоянно выдавал какие-то словечки, о значении которых я и не догадывалась.

Он усмехнулся, зная, чего я ждала, и расшифровал:

– «Фиг дорастете, жлобы, ё-моё».

Я немного покраснела, подумав, что предпочла бы сокращенную версию, но затем рассмеялась:

– Ты почти ничего о нем не рассказывал. Я и не знала, что вы такие хорошие друзья.

Я попыталась припомнить те немногие случаи, когда он заговаривал о своем приятеле из Вашингтона, но в голову мне так ничего и не пришло.

Денни вновь смотрел на дорогу. Он пожал плечами:

– Мы потеряли друг друга из виду, едва я вернулся домой. А когда я снова очутился в Штатах, мы говорили с ним раз или два, но плотно не общались. Дела, сама понимаешь.

Озадаченная, я ответила:

– Он оставил впечатление, что вы были ближе. Кажется, он любит тебя?

Эти слова дались мне с некоторым трудом, ведь парни обычно не щеголяют своими чувствами. Я не имела в виду, что Келлан слагал для него сонеты или что-то такое. Мне просто передалось его состояние. Для ребят слова «обязан Денни» и «разобьюсь в лепешку ради него» равнозначны признанию в любви.

Похоже, Денни понял, что я имела в виду, и некоторое время смущенно молчал, потупив глаза.

– Ерунда. Не знаю, почему он придает этому такое значение.

Закусив губу, он оглянулся на дорогу.

Я не унималась, гонимая нездоровым любопытством.

– Чему?

Он помедлил, словно не хотел раскрывать мне этот секрет, но в итоге сказал:

– Ты знаешь, что я год прожил с ним и его родителями?

– И?..

– У них с отцом были натянутые отношения. В общем, однажды его отец перегнул палку и поколотил его. Я не собирался вмешиваться, я просто хотел, чтобы это прекратилось. Ну, я прикрыл его и принял удар на себя.

Какое-то время он ждал моей реакции, а потом снова сосредоточился на дороге.

Я потрясенно таращилась на него. Эту историю я слышала впервые, и она была вполне в духе Денни. У меня сжалось сердце от сочувствия Келлану.

Денни покачал головой, нахмурив брови:

– Это немного отрезвило его папашу. Он больше не лез – во всяком случае, пока я был там. Впрочем, я не знаю, как пошло дальше… – Денни послал мне свою дурацкую улыбку. – Так или иначе, Келлан вообразил, что я ему больше родня, чем его семья.

Он рассмеялся.

– По-моему, он взбудоражен моим возвращением больше, чем я сам.

Когда мы подъехали к бару, Келлан уже был там и сидел вместе со своими музыкантами за столиком возле сцены. Он устроился подальше, закинув одну ногу на другую, и расслабленно и спокойно потягивал пиво. По левую руку от него сидел длинноволосый блондин, басист. Напротив был похожий на плюшевого медведя ударник, в котором я накануне с надеждой угадывала будущего соседа, а слева от него расположился, замыкая круг, последний участник группы, светловолосый соло-гитарист. Меня немного удивило, что они не скрываются где-нибудь за кулисами, готовясь к своему выступлению. Напротив, они выглядели абсолютно уверенными в успехе и просто угощались пивком перед выходом на сцену.

Две женщины за соседним столиком открыто следили за каждым их жестом. Одна явно глазела на Келлана. Она, похоже, изрядно напилась и вполне созрела, чтобы вот-вот устремиться в проход и плюхнуться к нему на колени. Мне показалось, что Келлан не стал бы сильно возражать, хотя он и не обращал на нее никакого внимания, слушая сидевшего рядом басиста. От двери мне не было слышно, о чем он говорит, но все с улыбкой внимали его рассказу.

Денни тоже заметил их. Улыбнувшись мне, он повел меня к их столику. Когда мы приблизились достаточно, чтобы разобрать речь басиста, я решила, что это было плохой идеей. Мне захотелось вернуться на диван, в тепло и уют, и не раскрывать рта. Но Денни настойчиво подталкивал меня, и я угрюмо плелась вперед.

– …у этой девки, зараза, такие дойки, что я в жизни не видал. – Басист умолк, чтобы сделать грубый очерчивающий жест, как будто слушателям что-то было непонятно. – И юбки такой не видел, вообще до пупа. Все вокруг уже вырубались; ну, я и полез под стол, задрал эту юбку, сколько мог. Взял пивную бутылку и присунул…

Келлан толкнул его в грудь, заметив нас с Денни. Мы остановились невдалеке от него, и Денни прыснул. Я была красная как рак и всячески старалась сохранить невозмутимость.