Николь Фосселер - Под шафрановой луной

Майя подумала, что Ричард выглядел старым и больным. Еще более истощенный, чем при последней их встрече в Адене, словно ни один год не прошел для него бесследно. Но еще сильнее ее поразила усталость в его глазах – прежде такого не было.

– Сколько уже прошло? – прошептала она. – Больше тринадцати лет?

Ричард кивнул.

– С марта пятьдесят пятого года. Четырнадцать с половиной.

Майя кивком поблагодарила Бэтти, которая принесла поднос с чашками, щедро приправленной выпечкой и сладким миндальным печеньем, коньяком из ежегодно пополняемого запаса Элизабет Хьюз, стаканом и пепельницей, как и просила Майя. Служанка старалась не сильно таращиться на незнакомого гостя, для которого хозяйка столь любезно заказала чай. Но едва она сделала книксен и закрыла за собой дверь, как поспешила вверх по лестнице, где ее с нетерпением ждала Элизабет, чтобы выпытать все до малейшей детали.

– Ты не отвечал на письма, – без тени упрека проговорила Майя, отхлебнув чаю.

– У меня было полно дел, я много ездил, – уклончиво ответил Ричард, раскурил сигариллу и вдохнул дым, прежде чем взяться за коньяк. – Ты располнела, – отметил он, не вложив в замечание никакого смысла.

Майя засмеялась, совсем не обидевшись, и тоже наполнила чашку.

– После родов я не скинула ни килограмма.

– У тебя чудесный сын. Весь в тебя. От отца в нем не много.

– Ты считаешь? – Майя порывисто поставила чайник и опустилась на стул перед Ричардом. – А у вас с Изабель нет детей? – из вежливости спросила она, хотя заранее знала ответ.

Ричард покрутил сигариллу и покачал головой. Предположительно, одна из многочисленных перенесенных им болезней привела к бесплодию. Изабель, как и Ричард, любила детей, а потому осыпала ласками всех племянников и племянниц, и даже собак, кошек, пони и лошадей.

– Не сложилось, – ответил он. – Но это даже и к лучшему для таких ветрогонов, как мы.

Он снова поднял взгляд и увидел сверкающую в небольшом вырезе платья Майи цепочку с монетой.

– Симпатичная вещица.

– Так и знала, что тебе понравится, – это монета из Химьяра. Я привезла из Аравии.

– Странно – я думал, ты всегда носишь тот медальон. Раньше всегда…

– Больше не ношу, – отрезала Майя, по ее лицу пробежала тень.

– Химьяр, – подхватил он нить разговора, стараясь не соскочить с нейтральной интонации. – Я читал твои книги. Хорошо продумано и написано, но немного сентиментально.

Майя вспыхнула.

– Значит, сентиментально. Судя по всему, сентиментально в твоем представлении – значит слишком много чувств?

Ричард коварно улыбнулся, но возражать не стал.

– Спустя все эти годы – зачем ты приехал? – спросила Майя, звякнув дном чашки о блюдечко.

Улыбка Ричарда исчезла, он посмотрел на нее сквозь дым, сощурив глаза. Вот он, подходящий момент, чтобы рассказать про Изабель, полную противоположность Майе: рыжеватую блондинку с пышной фигурой, круглым лицом, узкими губами и душевными голубыми глазами, католичку из старинного аристократического рода… Их с Майей объединяли лишь мечты о дальних странах и приключениях, стремление к безграничной свободе и способность к большой любви.

Как-то раз цыганка нагадала Изабель такое: «Ты поедешь за море и окажешься в одном городе со своей судьбой, но не узнаешь об этом. У тебя на пути встанут препятствия и враждебные обстоятельства, и тебе понадобится все твое мужество, сила и мудрость, чтобы их преодолеть… Ты будешь носить фамилию нашего рода и гордиться этим. Ты станешь как мы, только больше. Тебя ждет полная приключений жизнь бродяги. Одна душа в двух телах, в жизни и смерти, вместе навсегда. С человеком, который возьмет тебя в жены». Хагар Бертон, так звали цыганку. И однажды, когда Изабель отправилась с семьей в Болонью на каникулы, она узнала свою судьбу в Ричарде Фрэнсисе Бертоне, который до мелочей соответствовал ее представлениям об идеальном мужчине и носил ту же фамилию, что и цыганка.

– Этот человек на мне женится, – прошептала она сестре и с тех пор посвятила всю свою жизнь стремлению стать его женой, потому что «если бы я была мужчиной, я была бы Ричардом Бертоном; но раз я не мужчина, я должна выйти за него замуж». Она собрала о нем все, что можно было узнать, книги, насколько позволяли родители, газетные вырезки, записывала в дневник вещие сны, что вдохновляли ее на дальнейшие усилия. Изабель скрупулезно составляла списки и планы, как вести себя в роли жены Бертона, как повлиять на его жизнь. Когда она выйдет за него замуж.