Кэтти Уильямс - В любви как на войне

– Теперь ты знаешь правду. – Он поднялся со стула и пожал плечами.

– Ты женился на ней из-за ребенка? Ты… ты любил ее?

– Я не хочу это обсуждать.

– Это все, что ты можешь сказать, Анджело?

– Ты заблуждаешься, если считаешь, что я собираюсь вести этот бессмысленный разговор по душам. Не буду.

– Я просто хочу знать, что произошло. Думаю, ты должен объяснить мне!

– Я тебе ничего не должен!

– Как ты можешь так говорить?

– Рози, у нас с тобой просто секс. С каких это пор я что-то должен женщине, с которой просто занимаюсь сексом? Женщине, которая для меня ничего не значит? Объяснения я буду давать людям, которые дороги мне.

Анджело изо всех сил старался перебороть жуткое ощущение в душе, словно кто-то вонзил кусок стекла ему меж ребер и проворачивает его там, разрывая мягкие ткани. Так и надо было сделать с самого начала. Чему быть, того не миновать. Ему не следовало возобновлять с ней отношения. Нужно было просто оставить в прошлом неприятные воспоминания, а не пытаться избавиться посредством секса от своего томительного влечения к ней.

Рози видела, как он уходит в себя, почувствовала, как от него повеяло холодом. Она уже почти стала сожалеть, что обнаружила эту чертову картинку с УЗИ, хотя разум подсказывал ей, что лучше посмотреть правде в глаза, а она увиливала от этого с той самой минуты, как легла в постель с Анджело.

Как же она заблуждалась, когда воображала, что он откроет для нее свое сердце, даст ей возможность оправдаться. Неужели Рози действительно надеялась на это? Или продолжала лелеять любовь и привязанность к нему, потому что втайне верила и надеялась, что если их отношения будут продолжаться, то в один прекрасный день он обнаружит, что полюбил ее? Что она теперь нужна ему? Неужели в глубине души она готова была забыть прошлое и начать все сначала, если перед ней забрезжило обещание будущего? И Рози вообразила, что он сможет поступить точно так же?

– Она стала пить, потому что потеряла ребенка? – с горечью в голосе спросила Рози.

– Повторяю: я не собираюсь обсуждать это. – Анджело направился к двери. – Мне надо вернуться к гостям.

– Ты просто уходишь?

– О чем еще говорить?

– Ты прав. Не о чем. – Она встала, но ноги были ватными. – Я думаю, на сегодня все. Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел. – Ей стало стыдно за мимолетную паузу, последовавшую за этим заявлением, потому что она понимала, что, как последняя трусиха, дает ему последний шанс как-то исправить положение. – Я очень извиняюсь, что не могу сегодня довести свою работу до конца, но завтра, – быстро добавила она, – я приеду и закончу уборку.

– Забудь об этом. Моя прислуга займется этим.

– Ты заплатил мне.

– Я сказал, забудь.

– В таком случае мне вернуть тебе машину? Ведь она была частью оплаты за тщательную уборку твоего особняка.

– Будем считать это прощальным подарком за оказанные услуги. И я должен признать, что на этот раз ты обошлась мне гораздо дешевле.

Рози не успела даже сообразить, как ее рука поднялась и с размаху ударила Анджело по щеке. Она отбила ладонь, но как же здорово оказалось выплеснуть кипевшую в душе ярость. Если бы Рози могла врезать ему еще раз, она бы сделала это.

Анджело потер щеку, но даже и бровью не повел. Он подумал, что заслужил это.

– В следующий раз мы будем общаться через моего адвоката, – холодно произнес он. – Я намереваюсь как можно скорее продать свой особняк. Я сделаю размежевание территории и как можно быстрее оформлю все бумаги. Если ты не станешь опротестовывать мои предложения, вся процедура займет лишь несколько недель.

– Хорошо.

Рози уже недоставало Анджело. Ей хотелось схватить и обнять его, когда он шел по направлению к входной двери.

Рози не сделала этого. Она стояла в напряженном молчании, когда он вышел и захлопнул за собой дверь. Послышался рокот мотора, и вскоре все стихло.

Рози беспомощно рухнула на пол. Она рыдала до тех пор, пока у нее почти не осталось слез.

В кладовке на полу по-прежнему был разбросан весь этот хлам, который она вывалила, пока искала шоколад и бисквиты. Баночки и коробочки Рози запихала в мусорный мешок. Рядом с домом был угольный сарай; она сложит все там и, может, забудет об этом. Навсегда.

И эта отравленная шкатулка со всем своим содержимым… Ей найдется вечное упокоение. Рози положила ее в отдельный мусорный пакет и отнесла к бакам на улице, откуда в понедельник ее заберут мусорщики. Издалека до нее доносились звуки празднества в особняке Анджело.