Эйми Карсон - Нежданный гость

– Почему ты не сказал мне про головные боли? Мейсон еле заметно пожал плечами, будто речь шла о чем-то несущественном.

– Черт, мне повезло больше, чем другим. Некоторые вернулись без руки или ноги. Иные потеряли и то и другое. Прочие и вовсе никогда не вернутся.

Рииз захлопала глазами, стараясь остановить навернувшиеся слезы. Наконец она слышала слова, которые должна была услышать десять лет назад. А он прошел через все это без нее. Потому что отказался от ее помощи.

– Пойди отдохни, Рииз.

Она положила несколько подушек с противоположного конца кровати.

– Я никуда не уйду. – Осторожно, чтобы не пошевелить матрас и не причинить Мейсону дополнительную боль, она сняла его дорожную сумку на пол и села на ее место, поправив юбку. – Я посижу здесь, пока ты не заснешь.

Мейсон недовольно поморщился, очевидно не радуясь, что она останется.

– Я ненавижу, когда меня видят таким. Глаза Рииз скользнули по его голой груди и ниже, на плоский живот. Темная тень волос в форме буквы V уходила под одеяло. Она с трудом сглотнула, пытаясь увлажнить пересохшее горло.

– Каким?

– Беспомощным, слабым.

– Время от времени каждому из нас надо на кого-то опереться. – Она поняла это, когда после развода нашла опору в лице Дилана. Вполне возможно, если бы после первой командировки в Афганистан Мейсон сумел найти опору в ней, до развода бы не дошло.

От этой мысли стало немного грустно. Глядя на свои руки, она вонзила ноготь в ладонь, пытаясь найти подходящие слова.

– Знаешь, десять лет назад я хотела… – Рииз снова посмотрела на Мейсона.

Его лицо наконец расслабилось, дыхание стало глубоким и спокойным. Он спал.

На этот раз Мейсон точно знал, что спит. Сладкий запах Рииз продолжал просачиваться в его сознание, даже после того, как он отдернул пальцы от ее шелковой кожи. Какое-то мгновение не шевелился, наслаждаясь тем, что чувствовал себя отдохнувшим и обнимал Рииз. Пока не проснулся и реальность не разрушила его счастья. Когда Мейсон открыл глаза, хрупкое ощущение не исчезло. Он лежал лицом к лицу с Рииз. Она крепко спала и выглядела спокойной. Волосы веером лежали у нее на щеке. На ней была все та же блузка и джинсовая юбка Его рука лежала на ее бедре, будто он собрался заниматься с ней любовью, но потом вспомнил, что больше не имеет на это права. Комнату освещала прикроватная лампа. За окном чернела ночь. Часы показывали час ночи. Стук в голове прекратился, оставив после себя тупую боль. Головокружение прошло. Мейсон чувствовал себя заторможенным, как в тумане, зато отдохнувшим, как никогда после того, как увидел Рииз, поразительно красивую в сказочном платье. И столь же недоступную, как в тот день, когда она швырнула ему жетон и велела убираться вон.

Прошлым вечером она наконец сама разрушила барьер между ними. Несмотря на жгучую боль и выворачивающую наизнанку тошноту, Мейсон отчетливо видел, как она убирала за ним. Рииз, которая с трудом ориентировалась в мире среднего класса. Все время недолгого замужества ее родители оплачивали горничную. Теперешняя Рииз была более… более земной.

Осторожно, чтобы не разбудить, он убрал с ее щеки волосы. И хотя терпеть не мог, чтобы кто-нибудь видел его во время приступа мигрени, обрадовался, что это была именно Рииз. Она открыла глаза, и их сногсшибательная синева оказалась так близко, что Мейсон на мгновение остолбенел. Рииз, казалось, ничуть не удивилась этой близости, согнула руку и подсунула ее под щеку.

– Что ты видел сегодня во сне, когда заснул в кабине?

– Тебя.

Ее брови взлетели вверх, и он решил, что должен пояснить. Нет смысла рассказывать, что он видел бывшую жену в сексуальных грезах.

– Мне снилась наша первая встреча в бруклинской кафешке.

Рииз мгновенно расплылась в улыбке.

– Когда ты упорно пытался сравнить меня с десертом.

– Вот именно.

Он не смог сдержать легкой улыбки. Какой же он был зеленый тогда. Молодой. Безрассудный. Влюбиться с первого взгляда. Глупо. Но он, глядя в эти великолепные глаза с необъяснимой уверенностью, понял, что его жизнь только что изменилась к лучшему. Чертовски тяжело было признать тот факт, что он чуть не испортил жизнь той, которую всю жизнь холили, нежили и лелеяли. Рииз оказалась совершенно не готова к повседневной жизни, и меньше всего к семейной. Особенно с таким, как он.

Поставив локоть на подушку, она подперла голову рукой. Мейсон перевернулся на спину, чтобы было проще смотреть на нее. Двигать головой во время приступа мигрени было все равно что идти по минному полю, ему совсем не хотелось испытывать судьбу. К тому же он не хотел ни на минуту потерять возможность смотреть на эту женщину.