Паула Роу - Заблудившийся ангел

– Я знаю о Джеке.

– Что ты знаешь?

– Знаю, что он был зачат, чтобы спасти тебе жизнь.

Мэтт нахмурился и выругался себе под нос.

– Должно быть, это было тяжело.

Уставившись перед собой, он с такой силой вцепился в руль, что костяшки пальцев побелели.

– Джек много лет пытался с этим смириться.

– Я имею в виду, тяжело для тебя.

Он ничего не сказал, но его черты напряглись.

– Ты был любимчиком, – добавила она.

На его скулах проступил румянец.

– Я не был…

– Был и есть, – мягко возразила она. – Мне всего лишь понадобилось увидеть тебя с твоими родителями, чтобы это понять. Ты их первенец, гениальный ребенок, самый молодой выпускник медицинской академии, талантливый интерн. И у тебя был младший брат, который появился на свет только для того, чтобы спасти тебя.

Мэтт моргнул, по-прежнему глядя перед собой.

– Джек называл себя «ребенок на запчасти». Он… – Осекшись, он снова моргнул.

– Это тяжелый груз.

– Он так и не свыкся со своей ролью спасителя.

– Я имела в виду, что это тяжелый груз для тебя.

Сердце Эй-Джей ныло, пока она наблюдала за тем, как он борется с самим собой. Наконец он посмотрел на нее. Выражение его лица было спокойным, но тени в глубине глаз выдавали его.

– Джек жил с Пейдж в Лондоне с тех пор, как ему исполнилось семнадцать. После его отъезда я видел его всего пару раз. Затем он погиб.

Эй-Джей положила ладонь ему на руку:

– Ты не обязан ничего мне рассказывать.

– Но я хочу. – Мэтт глубоко вдохнул, и Эй-Джей поняла, что за этим последует нечто важное. – Сколько я себя помню, мое будущее было тщательно спланировано. Я должен был стать врачом, как мои отец и мать, как их родители и родители их родителей. Другого выбора у меня не было. Мой будущий успех в профессии врача был их движущей силой, смыслом их жизни. – Его губы дернулись. – Не имело значения, что Пейдж отлично рисовала и что Джек любил животных и хотел стать зоологом. Я был для них на первом месте. Куперы – это семья с богатой родословной. Наши предки обладали титулами и землями. Они были наделены властью и пользовались уважением. Также Куперы всегда славились своими успехами в учебе, и я не должен был стать исключением.

Эй-Джей спокойно кивнула.

– Я был всего на шесть лет старше Джека, но мне казалось, что на целых двадцать. Из-за моего сумасшедшего графика у меня не было времени ни на что другое. Даже на младшего брата, который с раннего детства знал, что был рожден для того, чтобы стать моим донором. – Сделав небольшую паузу, он добавил: – После его гибели я понял, что больше так не могу. Я сбежал в тибетский монастырь, открытый для людей с Запада всего на двадцать дней в году. На пять дней монахи оставили меня в покое, затем отправили помогать пастуху. – Замолчав на мгновение, он отпустил руль и улыбнулся: – Тебе бы там понравилось. Только представь себе вершины гор, покрытые снегом, скалистые уступы, просторные зеленые пастбища, чистый воздух. На фоне величия природы ты чувствуешь себя жалкой песчинкой. Именно там, посреди стада коз, – он грустно улыбнулся, – я наконец нашел ответ на свой вопрос.

– Ты решил уйти из госпиталя Святой Екатерины?

Мэтт кивнул:

– Я работал как проклятый и начинал уж ненавидеть свою карьеру. По правде говоря, она никогда не доставляла мне особого удовольствия.

Эй-Джей кивнула. Наконец ей все стало ясно. Она всегда думала, что у Мэтта была идеальная семья и идеальная карьера, но оказалось, что за внешним благополучием прячутся душевные терзания.

Что в этом они с Мэттью похожи.

Она открыла рот, чтобы произнести слова поддержки, но он опередил ее:

– Итак, я заеду за тобой завтра?

Зачем? Ах да. Завтра у нее первая процедура в клинике.

– Ты поедешь со мной?

Между его бровей залегла крошечная складка.

– А почему я не должен этого делать?

– А как же твоя…

Он снова бил ее с толку, изменив свой рабочий график, чтобы быть с ней.

– Тебе не следует проходить через это в одиночку, – ответил он, глядя ей в глаза, затем поцеловал ее и помог ей выбраться из машины.

Глядя вслед уезжающему «ягуару», Эй-Джей чувствовала себя одинокой, и это означало…

Это означало, что Мэттью Купер ей небезразличен. Иначе почему слова Катрины и ее подруги так возмутили ее? Почему ее сердце так щемило, когда Мэтт рассказывал ей о своем прошлом?

Похоже, она снова в него влюбилась.

Внутри у нее все оборвалось.

Это невероятно. Что ей теперь делать, черт побери?