Виктория Паркер - Невинная соблазнительница

– Как бы не так, – прошептала она, задыхаясь. Гормоны будто взбесились. – Грубый, надменный… зверь.

– Эй, он славный парень и ни разу не подвел меня. Данте не добился бы мирового признания, если бы мурлыкал как кот. Ты совсем не знаешь его.

Ева знала достаточно, но не собиралась делиться с Финном: зачем ей лишние вопросы. Она сделала несколько глубоких вдохов. Грудь вздымалась, рискуя выпасть из глубокого декольте шелкового платья цвета вишни. Ева прижала ладонь к животу, надеясь унять боль, но пальцы дрожали, а желудок крутило, как барабан стиральной машины на полных оборотах.

– Я думала, он в Сингапуре, обустраивает очередной дорогущий универмаг, как будто не хватает тех, что уже есть. – Брат не подозревал, что Ева пользовалась полученными от него сведениями о Данте Витале, чтобы надежно затаиться, если тот осчастливит Лондон своим визитом.

Невероятно. Сколько ей тогда было лет? Она отогнала непрошенные мысли.

– Он снова собирается… – В трубке затрещало, голос почти пропал. – У меня нет слов…

– Финн! Где ты? Господи, я готова убить тебя. Слышишь? Задушу собственными руками. Никогда не прощу…

Нелепая ложь, потому что Ева была готова простить брату все. А вот найдет ли она в себе силы помириться с Данте?

Связь оборвалась. Сам того не зная, Финн только что подлил масла в огонь. Закрыв глаза, Ева заставила себя дышать. Какой у нее был выбор – выстоять или рухнуть с высоты десятисантиметровых каблуков супермодных туфель, на радость папарацци? Ева еще раз напомнила себе, зачем она здесь. Конечно, она произнесет речь, даже если Финна не будет рядом. Она взрослая женщина, которая без посторонней помощи добилась успеха и только что подписала самый важный контракт в карьере. Ева не позволит ни пьяному отцу, ни его бывшим женам, ни Данте Витале стать свидетелями ее провала.

Ей потребовалось много лет, чтобы вернуться к жизни после трагической смерти матери. К счастью, время стерло следы прошлых ошибок. Больше ей не придется по утрам любоваться скандальными фотографиями на страницах таблоидов. Никогда. Отныне на страницах прессы будут красоваться только ее творения. Ева докажет всем, что представляет интерес не только как дочь знаменитостей – рок-звезды восьмидесятых и модного дизайнера.

Расправив плечи и гордо подняв подбородок, она вернулась в бальный зал, окунувшись в гул великосветских разговоров и атмосферу флирта. Не обращая внимания на призывные жесты отца, Ева направилась прямо к стойке бара и попросила бокал газированной воды. Она почти убедила себя, что справится.

Вдруг Еву словно молнией ударило – теплый мускусный аромат окутал ее словно кашемир. За спиной раздался завораживающий низкий голос с едва заметным итальянским акцентом.

Всплеск адреналина, легкое головокружение.

– Ты сегодня пай-девочка, правда, Ева?

Кожа покрылась мурашками. Ей стоило огромных усилий держаться прямо и вдыхать достаточно кислорода, чтобы не упасть в обморок.

– Событие заслуживает того, Данте, – сказала Ева, гордясь тем, что голос почти не дрогнул. «Отвечать ударом на удар».

С вежливой улыбкой, с трудом отрывая каблуки от пола, она заставила себя повернуться и обомлела. Дыхание сбилось, когда она встретила умный, проницательный взгляд глаз цвета жженого янтаря. Черты лица надменного итальянца отвечали высоким канонам классической мужской красоты, темные густые волосы волной падали на загорелый лоб. Ева нервно теребила ремешок сумки, заставляя себя отвести глаза от цинично изогнутого, чувственного рта. В юности она мечтала узнать вкус его поцелуев!

Красота Данте почти смертельна, думала она, оглядывая атлетическую фигуру, облаченную в безупречный, самый дорогой вечерний костюм. Ева облизнула губы:

– Какой приятный сюрприз.

– Не уверен, – сказал он, внимательно изучая ее лицо.

Ему не откажешь в наблюдательности. Мысль о том, что Данте догадывается о ее смятении, испугала Еву: с ним давно покончено, ее уже не интересует этот человек.

Ради справедливости приходилось признать, что его темный магнетизм действовал безотказно. Она не сомневалась, что каждая женщина в огромном зале с вожделением провожала итальянца глазами. Тем хуже для них. Однако над ней он больше не властен. Однажды ее невинное юное сердце было растоптано, и с тех пор Ева твердо усвоила разницу между сексуальным влечением и любовью. Ей не нужно ни того, ни другого, будь то Данте или другой мужчина.

Ева сжала в пальцах холодный хрусталь и приподняла бокал, приветствуя кого-то из бывших заказчиков.